Лучи жизни - [64]

- Роберт, Роберт! - в исступлении закричал Чьюз. - Гони этого мерзавца вон!

Но пока старый слуга прибегал, Пэдж уже скрылся.

Он мчался в машине к городу и на этот раз вовсе не был похож на робкого и вечно испуганного человека. Наоборот, он имел весьма довольный вид. Черт возьми, господин Вундертон гениален! Не предсказывал ли он, что именно так все и случится?

Подумать только: ведь фото спасло бы Чьюза, он, конечно, понимает это - и все-таки отказался. Да с каким еще криком! Какая-то сверхъестественная чистоплотность! Пэдж никак не мог понять этого и все более удивлялся прозорливости Вундертона.

Пока на свете есть такие гениальные психологи, как Вундертон, и такие наивные чудаки, как Чьюз, жить можно припеваючи!

10. Заколдованный круг

Могущество Рима состоит не в его военной мощи, а в его способности разъединять противников.

Ганнибал

Ровно через сутки после боя с "юными девами" Уиппль вернулся к месту своей победы.

Прежде всего он явился в редакцию "Свободы" и закатил Керри такой скандал, что редактор едва удержался, чтобы не вытолкать своего бывшего репортера. Куда девался вчерашний испуганный школьник? Напрасно Керри пробовал начать разговор со строгого допроса - как смел Уиппль нарушить договор и возвратиться? Уиппль уже не оправдывался, а обвинял. Он кричал, что его обманули. Если бы он сразу все понял, то ни за что не согласился бы... Керри пытался образумить его: разве не было сказано ему, что газета сама найдет выход из создавшегося положения и что Уиппля это не касается?..

- Это не выход, это подлость! - кричал Уиппль.

Керри разозлился:

- Нечего прикидываться простачком!

Но Уиппль окончательно разъярился:

- Подлецы купили подлеца? Нет, я вам докажу, что я не подлец!

Он швырнул Керри полученные им накануне пять тысяч и требовал, чтобы в газете был немедленно опубликован его отчет о бое с "юными девами". В случае отказа он грозил разоблачением и неслыханным скандалом.

Раздосадованный редактор, в конце концов, послал его к черту и угрожающе положил руку на кнопку звонка: если он сейчас же не уберется, его выбросят силой.

Уиппль помчался к Чьюзу. Но пока он ехал, бешенство и ярость сменились в нем горьким сознанием собственной вины.

Когда Роберт доложил о приезде Уиппля, Чьюз в сердцах решил не принимать его. После минутного колебания он рассудил, однако, что это было бы несправедливо: даже подсудимый имеет право на последнее слово.

- Профессор, я глубоко виноват перед вами, - сказал Уиппль, едва переступив порог кабинета. Он стал взволнованно и сбивчиво рассказывать о бое с "девами", о том, как ему пришла внезапная мысль спасти положение... Раздумывать было некогда, надо было спасать лабораторию, лучи, профессора. Не мог же он предвидеть, что газеты это так подло используют...

- Почему вы не сказали ничего вчера? - спросил Чьюз. - Почему явились только через сутки?

Пришлось сознаться во всем. Уиппль, ничего не утаивая, рассказал об ультиматуме редактора, об его условиях, о своей поездке...

- Значит, Керри вам заплатил? - сурово спросил Чьюз.

Уиппль мучительно покраснел.

- Профессор, я же не знал, что он посмеет... Он только сказал, что замнет эту историю с тазом... Конечно, я виноват... Но мне грозили... Я думал, что для вас я стал уже бесполезен. Ну, и решил: отойду в сторону, буду учиться... Я жестоко ошибся... А деньги... верьте, профессор, только что я швырнул их этому мерзавцу в лицо...

Уиппль сбивался и краснел все больше... Он чувствовал, что Чьюз ему не верит... И это он сам, своими руками подорвал доверие ученого. Как сказал тогда Керри? "Бросаю вам спасательный круг". Нет, это не спасательный круг, это заколдованный круг, это западня, капкан... Керри поймал его... Неужели не удастся вырваться?

В полном отчаянии Уиппль воскликнул:

- Профессор, я искуплю свою вину! Я напишу обо всем в "Рабочем".

- Напишете? - иронически спросил Чьюз. - А ваше письмо Керри? Оно и датировано днем раньше всех этих событий...

- Я напишу, как меня вынудили... Ведь это же письмо - ложь!

- А потом то же самое скажете о своем письме в "Рабочем"?

- Профессор!

- Оставьте, господин Уиппль! Когда человек делает два прямо противоположных заявления, никто не может твердо сказать, какое из них истинно. Да что там! Говорить с такими людьми об истине - значит оскорблять это понятие.

- Профессор! - умоляюще повторил Уиппль.

- Ну хорошо, хорошо, напишите, - согласился Чьюз, но в тоне его продолжала звучать ирония. - Может быть, приложите и ту фотографию, где вы красуетесь с тазом перед "юными девами"? Или попросту передадите ее мне?.. Вы что-то о ней помалкиваете... А ведь без доказательств ваше письмо ничего не будет стоить...

- Какая фотография? - растерянно спросил Уиппль. - У меня ничего нет...

Искренний тон, каким были произнесены эти слова, и неподдельное изумление, выразившееся на лице Уиппля, только возмутили Чьюза. Он настолько уже не верил Уипплю, что самую искренность его принимал за ловкую и наглую игру. Каким же прожженным негодяем надо быть, чтобы все еще ломать комедию!

- Агент Докпуллера! - в ярости закричал Чьюз. - Как вы смеете отпираться, когда вас разоблачил ваш собственный товарищ!