Лучи жизни - [14]

- Поздно... - возразил Чьюз, не зная, как оборвать этот странный разговор. - Мне семьдесят. Не успею. Да это и не моя специальность...

- А не могли бы вы, профессор, быть моим домашним врачом? - вдруг спросил Докпуллер.

Чьюз терпеливо объяснил, что он занят исключительно научной работой и медицинскую практику давно оставил. Любой молодой врач будет полезнее, чем он.

Докпуллер помолчал, пожевал губами и удивленно произнес:

- Странно, что вы отказываетесь.

Он снова замолчал и закрыл глаза, отчего сразу стал похож на мумию.

Так он сидел довольно долго. Казалось, что он заснул.

Чьюз наконец решился спросить:

- А как же мой план, господин Докпуллер?

Мумия вздрогнула и открыла глаза. Маленькие красновато-мутные, они сначала ничего не выражали, потом в них появилось изумление - хозяин, казалось, недоумевал: откуда взялся этот человек? Кто он?

- А, это вы... - наконец сообразил он и пожевал губами.

- Как мой план, господин Докпуллер?

- План?.. А, да, да, ваш план... Мои ученые советуют... принять и... финансировать... Я передам... на консультацию... экономистам... Вас известят.

Окончательно утомленная мумия снова закрыла глаза.

Чьюз понял, что аудиенция закончена, и осторожно вышел.

Зачем же Докпуллер его вызывал? Только затем, чтобы сделать ему свое нелепое предложение?

Впрочем, Чьюз перестал жалеть о потерянном времени, когда ученые Института имени Докпуллера поздравили его с успехом. Консультация с экономическими советниками - не больше, чем формальность. Ничто не минует их рук - так уж заведено у господина Докпуллера. Видимо, и на этот раз он не хотел отступить от обычного порядка. По существу же, его слова означают, что план принят.

6. Столкновение двух наук

Тут золота довольно для того,

Чтоб сделать все чернейшее белейшим,

Все гнусное - прекрасным...

Это - из-под голов больных подушки вырвет.

В. Шекспир. "Тимон Афинский"

Прошло еще три томительных дня - и Чьюза вторично пригласили на прием, но на этот раз не к Докпуллеру, а к его главному экономическому советнику профессору Ферну.

Переступив порог кабинета, Чьюз в изумлении остановился: к нему, семеня ножками, спешил низенький человечек с непомерно большой головой, вытянутой назад и напоминавшей дыню. Маленькие безбровые глазки его сверкали, большие оттопыренные уши, казалось, двигались...

- Уважаемый коллега, - сказал человечек тонким, почти женским голосом, прошу садиться!

И так же поспешно побежал к своему столу. Чьюз подумал, что, сидя, он, вероятно, не достает ногами до пола.

- Мы, экономические советники господина Докпуллера, - начал уродец, рассмотрели ваш план и единодушно пришли к решению, которое утвердил господин Докпуллер. Мы решили, что осуществление вашего плана нецелесообразно.

- Что? - Чьюз широко раскрыл глаза от изумления. - Ничего не понимаю! Позвольте, профессор, ведь ваши собственные ученые дали моему плану самую высокую оценку.

- Совершенно верно: медики, бактериологи, - спокойно возразил Ферн, - а я говорю о представителях экономической науки.

- Если у господина Докпуллера не хватает свободных денег на весь план, то хотя бы частично... Я просил об этом...

- Нет вещи, на которую у господина Докпуллера не хватило бы денег! - гордо ответил экономический советник. - По правде говоря, расходы по осуществлению всего вашего плана были бы для нас совершенно неощутимы. Но даже небольшие расходы должны быть экономически оправданы.

- Вы хотите сказать, что мой проект не дает экономического эффекта непосредственно для вас? - догадался Чьюз.

- Напрасно вы считаете нас такими эгоистами, - возразил Ферн. - Пример Института имени Докпуллера опровергает такое мнение: разве мы имеем от него какую-нибудь пользу для себя? Поверьте, господина Докпуллера недаром называют покровителем науки. Нет, мы не эгоисты. Мы думаем не о себе, а обо всем обществе: для него ваш проект представляет опасность.

- Опасность? - воскликнул окончательно пораженный Чьюз. - Спасти миллионы жизней - это опасно?

- Да, опасно, - спокойно ответил экономист. - Вы не волнуйтесь, профессор. Обычная история: даже крупные представители естествознания беспомощны в экономических вопросах. Вы же понимаете, что ваше открытие имеет дело не только с микробами, но и с общественными отношениями. Если ваши действия по отношению к микробам строго научны, то таковы ли они в отношении общества? Спасти миллионы человеческих жизней - говорите вы. Простите, профессор, это сентиментальность, несовместимая с наукой. Ученый должен ставить вопрос научно: нужно ли это спасение человеческих жизней, полезно или вредно оно для общества?

- Да что вы говорите? - воскликнул Чьюз. - Как же это может быть вредно?

- Очень жаль, что вы этого не понимаете, - все тем же спокойным тоном продолжал Ферн. - Вы говорите, что спасете миллионы жизней... А я приведу вам другие цифры: в стране десять миллионов безработных, на каждого в среднем приходится два-три члена семьи - иждивенца, - итого двадцать-тридцать миллионов человек, по существу, не имеют средств для жизни! Таков непреложный экономический закон: на земле стало тесно, она не может прокормить всех. И в этой борьбе за существование, обоснованной вашим же коллегой Дарвином, наименее энергичные, наименее способные остаются за бортом. И вот к этим миллионам вы хотите добавить еще несколько миллионов, которые без вас были бы убраны болезнями. Зачем? Чтобы стало еще теснее? Чтобы средств для жизни было лишено не тридцать миллионов, а пятьдесят, восемьдесят, сто миллионов?