Лучи смерти - [6]

Коротенькие ручки Джима Маклина одновременно опустились в карманы широкого серого пальто. В его правой руке блеснул «Кольт», в левой захрустела белая бумажка.

— Пропустите меня, чертова баба! — бешено захрипел он, направляя пистолет в монументальную грудь домоуправительницы и одновременно протягивая ей белую бумажку. — Берите деньги, здесь чек на тысячу долларов. Посторонитесь, или, клянусь хвостом сатаны, я всажу пару пуль в ваши дыни!

Тетушка Джен озадаченно таращила свои ястребиные глаза на маленькое круглое отверстие в стволе автоматического пистолета и на беленькую бумажку. Цифра в тысячу долларов произвела на нее не меньшее впечатление, чем страшное оружие, и в первый раз в жизни ее гранитная стойкость была разбита.

— Наверх по лестнице во второй этаж! — простонала она, протягивая к чеку дрожащую руку, — по коридору вторая дверь налево. Профессор на балконе.

Джим Маклин вручил ей чек, сунул «Кольт» в карман, отдуваясь, поднялся по лестнице во второй этаж, прошел по светлому, широкому коридору, открыл вторую дверь и, очутившись в большой квадратной комнате, огляделся. По-видимому, эта комната служила столовой. Посредине стоял длинный стол, у стен — стулья с высокими, резными спинками и высокий, мореного дуба, буфет, сквозь стекла которого тускло поблескивала посуда.

Джим Маклин вышел на балкон и увидел в качалке фигуру профессора. Монгомери сидел, опустив на грудь косматую голову, и размышлял о недавнем разговоре с Долли. Появление нефтяного короля произвело на него впечатление неожиданно разорвавшейся бомбы; он вскочил и несколько секунд озадаченно рассматривал незваного гостя.

— Что вам нужно? Как вы смели явиться сюда! — закричал он, наконец.

— Я хочу с вами побеседовать, уважаемый профессор, — проскрипел, приподнимая цилиндр и направляясь к нему, нефтяной король. — Я давно жаждал…

— К черту! — яростно перебил его профессор. — Так это вы — тот писака, тот наглец, который в сегодняшней газете осмелился наврать про меня в три короба. Я вас сброшу с лестницы! Я вас уничтожу!

Джим Маклин удивленно взглянул на него, спокойно опустился в качалку, поставил свой цилиндр на стол, достал портсигар и, протягивая его профессору, проскрипел:

— Вы курите? Прошу! Очень неплохие сигары, у веряю вас. Я их получаю непосредственно из Гаваны. Не желаете? Как угодно! — и он спокойно закурил. Его размеренные, уверенные движения и непоколебимое спокойствие несколько охладили пыл профессора.

— Позвольте вам заявить, джентльмен! — уже более спокойным тоном произнес он, опускаясь в качалку, — что я не имею ни малейшей охоты беседовать с вами. Я терпеть не могу репортеров.

— О, я их тоже недолюбливаю! — усмехнулся нефтяной король, выпуская облако голубоватого дыма и откидываясь на спинку качалки. — Продажные души и врали отчаянные!

— Так вы не репортер? А я думал… — озадаченно вскрикнул Монгомери.

— Вы приняли меня за репортера? Ха, ха, ха! Это забавно! — проскрипел Маклин, и его жирное тело затряслось, как студень, в припадке безумного смеха.

— Так кто же вы такой? — сконфуженно спросил Монгомери.

— Я — Джим Маклин. В моих руках сосредоточены все нефтяные предприятия Штатов. Я стою двадцать миллиардов долларов! — гордо ответил нефтяной король.

— Кто бы вы не были, вы не имеете права врываться в мой дом! — петушился профессор.

— Без важных причин, без дела я не явился бы к вам. Я хочу купить ваше изобретение, ваши «лучи смерти», — проскрипел Маклин.

Профессор молча воззрился на незваного гостя.

— Да вы сумасшедший, дорогой мой! — полусердито, полусмеясь, вскричал он. — Купить мое изобретение! Но захочу ли я его продать? — Это еще вопрос!

— Предлагаю вам за него миллион долларов! — весело сказал нефтяной король.

— Ни за что! Ни за миллиард! Ни за все алмазы Гол-конды! Ни за все сокровища индусских раджей! Ни за все золото в мире! — насмешливо вскричал Монгомери. — Отчаливайте, почтеннейший! Убирайтесь вон, я ничего не продаю!

— Я вам предлагаю полтора миллиона! — проскрипел Маклин.

— Нет!

— Я вам даю два! Слышите, два миллиона!

— Нет, нет, нет! Тысячу раз нет! Убирайтесь подобру, поздорову!

— Это ваше последнее слово?

— Самое последнее! Больше я не желаю с вами разговаривать. К черту!

Джим Маклин побагровел от досады, схватил свой цилиндр и направился к двери.

— Я надеюсь, вы поразмыслите над этим и позвоните мне по телефону! — проскрипел он, останавливаясь в дверях.

— Вон! — бешено закричал профессор.

Джим Маклин выскочил в коридор, с несвойственной ему живостью спустился с лестницы и молча прошел мимо распахнувшей ему дверь тетушки Джен. Очутившись у ограды, он вытер носовым платком багровое лицо, ввалился в автомобиль и сердито буркнул шоферу:

— Домой! — «Форд» сорвался с места и с легким потрескиванием заскользил по мостовой.

План мистера Бунса

Кабинет Джима Маклина, нефтяного короля, был обставлен более чем скромно и носил чисто деловой характер. Яркий дневной свет вливался в просторную комнату сквозь стекла двух венецианских окон; посредине стояли рядом два открытых, заваленных бумагами бюро; у стены — широкий кожаный диван и белого клена книжный шкаф, сквозь стекла которого сияли золотом на корешках толстые тома справочников. У плотно закрытой двери, на коричневой обивке белела дюжина кнопок от звонков, соединявших кабинет с различными покоями громадного особняка на Пятой улице. Полдюжины кожаных, белого клена кресел, в беспорядке расставленных по кабинету, дополняли его обстановку. Джим Маклин, заложив пухлые руки в карманы серого пиджака, расхаживал по кабинету, шаркая ногами по дорогому ковру. Его бритое лицо было мрачно и задумчиво; по-видимому, он обдумывал очень важный ход в жизненной игре. По временам он подходил к окну, бросая взгляд вниз, на копошившийся человеческий муравейник на улице, подбегал к бюро, хватал первую попавшуюся бумагу и снова швырял ее на прежнее место. Человек, которому был известен характер нефтяного короля, увидев его в этот момент, подумал бы, что Маклин проявляет совершенно несвойственную ему нервность, словно сейчас должна решиться его судьба. Наконец, толстые красные червяки его губ сложились в гримасу, изображавшую улыбку; он подошел к стене и нажал кнопку под номером 2. Через минуту в комнату проскользнул среднего роста, худощавый молодой человек в изящном сером костюме. Его огненнорыжие волосы были тщательно разделены пробором и прилизаны на впалых висках; на веснушчатом, бритом лице водянисто-голубые, выпуклые глаза напоминали кукольные отсутствием выразительности.