Лучи смерти - [49]

Лишь в последний момент, когда команда хотела убрать лестницу, вышел он из своего тайника и последним поспешил к аэроплану. Тотчас же после этого завинтили дверь, машины заработали и аэроплан снялся с места.

Только теперь стал он спокойно размышлять о своем приключении и его возможных последствиях. Почему Яна так внезапно покинула Дюссельдорф и отправилась в Стокгольм? Ему и в голову не пришло, что она едет без определенной цели, потеряв голову. Он полагал, что ее вызвал Сильвестр и что она теперь едет навстречу трем друзьям. Сильвестр, вероятно, будет ждать Яну на аэродроме. Может быть, в Стокгольме, — может быть, в Гапаранде. Во всяком случае неизбежен был момент, когда Сильвестр приблизится к аэроплану, чтобы встретить жену. Остальные, наверно, тоже будут поблизости. Доктор почувствовал как у него прошел мороз по спине при этой мысли.

Многолетняя школа политических интриг не прошла для него даром. Вынужденный появляться под разными масками, он мастерски владел способами изменения наружности. Не применяя искусственных бород и париков, излюбленных неуклюжими новичками и с первого взгляда разоблачаемых всяким полицейским агентом, он употреблял лишь краску для волос, измененную прическу и костюм европейского покроя, заметно разнившийся от американской одежды. К этому прибавлялась еще его способность по желанию изменить выражение лица. Бывший нью-йоркский житель доктор Глоссин превратился в равнодушного европейца, путешествовавшего по делам.

Для людей, знавших его лишь поверхностно, это изменение должно было быть естественным. Но он не сомневался, что испытующие взгляды Яны сразу же узнают его. В том же, что Сильвестр и Атма с одного взгляда узнают его, он был уверен, но рассчитывал, что опьяненные радостью встречи, они мало станут обращать внимания на пассажиров.

Аэроплан спустился на стокгольмский аэродром. Доктор Глоссин остался у окна, наблюдая покинувших его пассажиров и встречающую публику. Яну никто не встретил, и сама она, казалось, не ожидала этого. Задав краткий вопрос служащему, она направилась к аэроплану Стокгольм-Гапаранда, готовому к отлету. Глоссин последовал за ней и снова занял место в курительной каюте.

Яна отправлялась в Гапаранду, откуда прямой путь вел в Линней. Он решил, что они еще скрываются вблизи Линнея и что Яна отправляется туда по зову своего мужа. В Гапаранде она пересела в поезд и взяла билет до Линнея. Он сделал то же и поехал на север, отделенный от нее лишь стеной вагона.

Наконец, Яна вышла на Линнейском вокзале. Однако, и здесь никто ее не встретил. Доктор стал сомневаться. Что мешало мужу встретить свою жену хотя бы здесь?

Доктор Глоссин увидел, как Яна пересекла вокзальную площадь, подошла к какому-то экипажу, сговорилась с возницей и уехала. Неужели она в последний момент ускользнет от него? Неужели экипаж увезет ее в какой-нибудь новый, неизвестный тайник? Неужели он, Глоссин, вернется из Линнея несолоно хлебавши? Нет, тысячу раз нет! Он должен следовать за Яной, узнать куда она отправляется, где останется. Он тоже нанял экипаж, приказав вознице следовать за первым на некотором расстоянии.

Первый экипаж остановился и порожняком направился обратно в Линней. Яна вышла и стала подниматься по горному склону. Он велел своему экипажу дожидаться и последовал за ней. От времени до времени ее платье мелькало среди кустов. Дорога легкими извивами вела к труворовскому дому.

Он увидел, как Яна опустилась на колени, перед почерневшими от ярости огня обломками. Она уронила сумочку и телефонный аппарат и дрожащими руками гладила развалины.

Дом, в котором она провела счастливейший день в своей жизни, свой свадебный день, превратился в опаленные пожаром руины. Цветущий сад был уничтожен огнем… Ее муж исчез. Никаких вестей о нем.

Потрясение было слишком велико. Она потеряла сознание.

Доктор Глоссин увидел, как она упала, но не тронулся с места. Он ожидал, что с минуты на минуту покажется Сильвестр или самый опасный из всех трех — Эрик Трувор.

Время проходило. Ничто не двигалось. Тогда правда постепенно стала открываться ему. Он понял, что Яна по собственному почину покинула Дюссельдорф, отправилась в это место, бывшее приютом трех друзей и не выдержала, увидев его разрушенным и опустевшим. Никто не ожидал ее здесь. Беспомощно лежала она в лесу, предоставленная его власти.

Доктор Глоссин приблизился к Яне. Он хотел поднять ее и снести с горы, когда взгляд его упал на телефонный аппарат. Быстро включил он ток… и услышал хорошо знакомый голос… голос Сильвестра.

Был четвертый час пополудни. Сильвестр на полюсе натянул антенны и разыскивал Яну, но не мог ее найти. Шаря лучеиспускателем по улицам Дюссельдорфа, он произносил слова отчаяния и любви… слова предназначенные Яне и услышанные Глоссином.

— Яна, моя любовь, где ты? Я не вижу тебя! Твоя комната пуста… Я ищу… Все улицы, все площади проходят передо мной… Нет лишь тебя!.. Я не знаю, где ты! Может быть, ты слышишь мой голос. Я буду искать, пока не найду, обыщу весь мир…

Глоссин струсил. Как далеко зашло это ужасное открытие. Они могут видеть изображение всего света!