Лучи любви - [26]

— Ну что ты так смущаешься? Я не собираюсь посягать на твою добродетель. Разве что ты сама проявишь активность и соблазнишь меня. Да и то при условии, что ты не станешь собирать волосы в этот жуткий пучок.

Мэг уже открыла рот, чтобы разразиться гневной тирадой, но вовремя вспомнила о грядущей ночи и только бросила:

— И не надейтесь! Я заплету косички, чтобы вас не смущать, и вообще, вы не герой моего романа! — От этой чудовищной лжи она опять покраснела.

— Конечно, тебе больше нравятся такие, как Генри. Обходительные молодые люди с мягкими манерами и вкрадчивыми улыбками.

— Пожалуй, — согласилась Мэг и, чтобы не углублять столь опасную тему, добавила: — Хотите еще кофе?

— Давай поговорим о мужчинах, которые тебе нравятся.

— Да не нравятся они мне! — выкрикнула девушка.

— Боже, тебе нравятся женщины? — продолжал насмешничать Ричард.

— Мне вообще никто не нравится.

— Жаль! — промолвил Ричард. — Надеялся, мое обаяние не оставит тебя равнодушной. Пойдем осмотрим эту твою сиреневую спальню.

В комнате царила полная идиллия. На кровати среди мягких подушек блаженно развалился Пират.

— Это единственный мужчина, которому дозволено разделить с тобой ложе, — не преминул съязвить Ричард.

— Прекратите! — досадливо отозвалась Мэг и чуть не наступила на Аттельстана, спавшего на коврике у камина.

— Про Пирата я все понял, а где в это время был Аттельстан?

Мэг задумалась.

— Обычно он спит здесь на коврике. А прошлой ночью… Да-а, он спал здесь.

— А что он делал, когда вы увидели Розового мальчика?

— Не знаю… Во всяком случае, я ничего не заметила.

— Очень странно.

— Может, он тоже оцепенел от ужаса?

— Скорее всего, ему не отчего было приходить в ужас.

— Вы думаете, это была галлюцинация?

— Нет, я думаю совсем о другом. Ладно, Мэг, постараюсь разобраться. Интересно, как это розовое создание могло проникнуть к тебе в комнату.

— Я не запираю двери.

— Теперь, думаю, будешь. — Ричард внимательно оглядел стены и приоткрыл дверь ванной комнаты. — Здесь он не мог спрятаться?

— Для этого надо хорошо знать дом.

— Ты куда-нибудь выходила после того, как приняла ванну?

— Да, в желтую гостиную.

— Зачем?

Мэг не стала говорить, что спускалась туда, чтобы еще раз посмотреть на виконтессу Лигонье. Для нее это было уже своеобразной манией, граничащей с мазохизмом. Каждый вечер она стояла перед портретом, который ассоциировался у нее с Бланш, и с привычной горечью убеждалась, как хороша та и как невзрачна она.

— Окно, говоришь, было закрыто?

— Да.

Ричард выглянул наружу.

— Ну-ка, Мэг, спустимся вниз!

Под самым окном на клумбе был ясно виден отпечаток ботинка.

— Пожалуй, великоват для мальчика, — заметил Ричард.

Мэг кивнула и указала рукой на куст белых роз. На шипах весело трепыхался по ветру розовый шелковый лоскуток.

— Теперь вы мне верите?

— Я с самого начала поверил в эту нелепую историю, — ответил Ричард, осторожно снимая лоскуток и внимательно его рассматривая.

— Надеюсь, ты никому об этом не говорила?

— Нет, конечно.

— Пусть пока об этом будем знать только мы двое. — Он аккуратно сложил лоскуток и засунул его в кожаный бумажник. — Я думаю, Мэг, на сегодня достаточно расследований. Предлагаю вместе пообедать в ресторане «Гордость Маклейна». Мне нужно кое-что еще сделать, но это не займет много времени. В восемь часов я заеду за тобой. Только, пожалуйста, не стягивай свои… каштановые, — он слегка хмыкнул, — волосы аптечной резинкой. Изысканные дамы так не делают.

Как только машина отъехала, Мэг бросилась наверх, чуть не сшибив с ног Мэри Энн.

— Я сегодня обедаю не дома. Что за ресторан — «Гордость Маклейна»? — спросила она на ходу.

— О, мисс Маргарет, там собирается самая изысканная публика! — Мэри Энн засеменила за хозяйкой и, сразу направившись к шкафу, начала деловито перебирать платья. Ее выбор остановился на темно-вишневом. — Вот это подойдет.

— Да, и думаю, волосы лучше оставить распущенными.

— Я все время вам об этом твержу.

Время до восьми тянулось мучительно долго, и Мэг пошла в библиотеку. Она решила поработать над книгой.

Вот уже несколько недель у нее на столе лежит рукопись. Мэг так и не написала ни одного слова, не отредактировала ни одного абзаца. Да, «Чириблы» оказались правы. В голове у нее не было никаких мыслей о романе и она никак не могла сосредоточиться. Любой звук — шелест листвы за окном, приглушенные голоса прислуги, звук шагов — все заставляло ее оборачиваться. Мысли Мэг были заняты исключительно предстоящим вечером. Она бесцельно смотрела в окно на проплывающие облака и, как всегда, мечтала о Ричарде Стоуне.

В семь часов взволнованная Мэри Энн сказала, что пора одеваться. Мэг полностью отдала себя в ее руки. Без пяти восемь она стояла в холле, нервно поправляя распущенные волосы. Мэг и представить не могла, как она хороша собой. Блестящие, отливающие медью кудри тяжелой волной лежали на плечах. Большие карие глаза были широко открыты, словно в ожидании чуда. Простое, а потому необыкновенно элегантное платье великолепно облегало ее стройную фигурку, подчеркивая тонкую талию, высокую маленькую грудь и стройные бедра. В ней чувствовалась мягкость, хрупкость и незащищенность, вызывающая у всех мужчин стремление немедленно опекать и защищать ее.