Луч надежды - [65]

Дэвид положил свою руку на руку отца.

— Не нужно упрекать себя, папа. Мы никогда не понимали друг друга. Тебе со мной также было не очень легко, я понимаю. Одно это мое непостоянство — сегодня здесь, завтра там… Если бы я всегда был только тут, или по крайней мере в Нью-Йорке… — Он поднялся и начал нервно расхаживать по комнате. — Нет, мне трудно задерживаться на одном месте. Я должен находиться в движении.

Судя по всему, мать ощущала происходившую в сыне внутреннюю борьбу. Она хотела что-то сказать, но Дэвид остановил ее.

— Все нормально, — сказал он. — Все плохое осталось позади и никогда более не повторится.

— А я всегда знала, что это был не дядя Дэвид, — подала голос Фелиция. — Я знала, что ты никакой не призрак.

Все непроизвольно засмеялись. Маленькая Фелиция нашла те волшебные слова, которые освободили присутствовавших от тягостного оцепенения.

— Честно говоря, — продолжил Дэвид, — я тоже подозревал, и подозревал Сару. Он помолчал немного и затем заметил:

— А Сара, судя по всему, не очень верила в то, что Джордж потерял память. Так ведь?

— Да, я симулировал амнезию, — признался Джордж. — Я увидел в тот вечер, что открыта решетка с выгона для быков и решил закрыть ее. Тут кто-то ударил меня сзади. Ну, а потом уже меня подцепил на рога Футпринт, Естественно, я не желал говорить об этом, поскольку тот, кто хотел устранить меня, наверняка сделал бы в этом случае еще попытку. — Джордж покраснел. — И я полагал, что — прошу, не смейтесь! — что это был Хирэм Беннет.

И все-таки все рассмеялись.

— А кроме того, в ночь, когда горели конюшни, я видел кого-то выходящего из стойл, — продолжал свой рассказ Джордж, — Я возвращался тогда домой, так как мне пришлось задержаться на работе. Лица я не разглядел, но походка показалась мне знакомой. К сожалению, я поговорил об этом с Беном Трэверсом, поскольку мне не хотелось тревожить семью.

Никогда еще никто не слышал от Джорджа столь длинной речи.

— Не исключается, что ты видел Хосе, — предположил Дэвид, — наверное, он посматривал по сторонам, пока Джастин поджигал строение.

— Это ни в коем случае не мог быть Джастин, — вмешалась Фелиция. — Это сумасшедшие взрослые теперь все хотят спихнуть на Джастина. Дедушка, ну не позволяй им этого!

— Хорошо, деточка, я не позволю им ничего такого, — согласился тот.

Но, к сожалению, не было никакой возможности избежать упоминания Джастина во время будущих слушаний в суде. Хотя его и не могли осудить, но запереть в соответствующем медицинском учреждении наверняка попытаются.

— До чего же должен был ненавидеть нас Бен! — заметила миссис Гордон.

— Нет, это была не ненависть, — возразила Андреа. — Это была зависть. Он завидовал всем. Ему хотелось всего того, чего у него не было и что он не мог себе позволить.

Все посмотрели на нее, но никто ничего не сказал.

— Наверное, я отправлюсь сейчас в постель, — продолжила она. — И если вы не имеете ничего против, то завтра или послезавтра я уеду.

— Нет, дорогая, вам необходимо быть здесь во время процесса, возразила миссис Гордон.

— Я это знаю, — ответила, помедлив, Андреа. — Я просто приеду, когда будет нужно.

Дэвид промолчал. Усталая, потерявшая все силы после событий этой ночи, она поднялась к себе в комнату. Она чувствовала себя настолько опустошенной, что уже не могла даже ощущать боль.

* * *

В понедельник утром Коллинз вынес ее чемоданы на улицу. Андреа записала Фелиции свой нью-йоркский адрес, а также адрес Андерсенов в Чикаго, и пообещала вскоре написать девочке. С Дэвидом она более не оставалась с глазу на глаз. Сара, Джордж, Гордоны и даже Коллинзы попрощались с нею особенно тепло. Гордоны даже истребовали у нее обещание после окончания процесса погостить у них длительное время. Дэвид не явился к завтраку и даже не попрощался с нею.

Андреа в последний раз спустилась вниз по лестнице. Входная дверь была открыта. Она посмотрела через окно гостиной на башню, вид которой сразу же вызвал у нее на спине мурашки. «Теперь Берту Готье будет повод для новых историй».

Андреа быстро прошла через входную дверь, так как ей не хотелось больше никого видеть, не хотелось говорить «до свидания» и даже не хотелось кому-то махать рукой. Но у подъезда стоял не лимузин, а «бентли», а рядом прохаживался Дэвид. Ее вещи уже лежали на заднем сиденье.

— Я отвезу тебя, — сказал он. — Коллинз куда-то уехал.

Ни слова не говоря, она села в машину. Ей было бы приятнее не видеть его более. Говорить было не о чем.

Он ехал очень медленно, как будто у него было бесконечно много свободного времени и ему некуда было спешить.

— Вчера взяли Причарда и Элен Вернер, если это тебя интересует, сообщил Дэвид.

— Да. Очень хорошо, — вежливо ответила она. — На что только люди не готовы пойти ради денег! Как ты полагаешь, когда-нибудь найдут то золото?

Дэвид улыбнулся.

— Ну не смешно ли… Ведь не существует никакого золота.

От удивления Андреа забыла закрыть рот.

— Да-да, нет никакого золота, — повторил он. — Конечно, оно тут было, но дети Маллина давно нашли его. Они были молодыми идеалистами, которые передали сокровища правительству при том условии, что их имена никогда не будут упоминаться в связи с этим подарком. Они хотели исправить то, что их отец наделал в своем патриотическом ослеплении.