Лубянка. Советская элита на сталинской голгофе, 1937-1938 - [234]

Эти обвинения явились результатом январской 1938 г. поездки Ежова на Украину. На совещании он дал негативную оценку деятельности органов госбезопасности, и новый нарком внутренних дел Украины организовал массовые аресты сотрудников своего ведомства. Был арестован и бывший замнаркома внутренних дел Украины К.М. Карлсон (см. Док. № 5).

Документ № 33

Общественные организации, имевшие связи с зарубежными центрами и члены которых участвовали в международных конференциях, в период Большого террора попали в сферу особого внимания органов госбезопасности. Так, подверглось разгрому руководство благотворительного Всесоюзного общества Красного Креста и Красного Полумесяца. В феврале 1937 г. был арестован бывший секретарь Президиума ВЦИК СССР АС. Енукидзе, являвшийся юридическим председателем общества. 15 февраля 1938 г. арестовали Л.С. Бронштейна, заведующего иностранным отделом общества (см. Док. № 23).

Начальник Санитарного управления корврач М.И. Баранов был заместителем Председателя исполкома общества по спецработе. Арестованный еще в августе 1937 г., он после неоднократных отказов от вынужденных показаний заявил о срыве мобилизационной работы, которая проводилась по линии Красного Креста. Она заключалась и в слабой подготовке медперсонала. Якобы обучение шло по укороченной программе, и в результате медработники имели низкую квалификацию. По показаниям Баранова следователи вышли на М.Г. Чернова- Бек, начальника спецотдела Исполкома общества. Тот «признался» в срыве сроков пополнения мобзапасов, негодном состоянии складских помещений. В феврале 1938 г. в управления НКВД поступило сообщение из Особого отдела ГУГБ НКВД СССР о том, что на складах казахского комитета Красного Креста обнаружено негодное и сгнившее белье, предназначенное для развертываемого в период военного времени госпиталя. Это произошло из-за «вредительских» действий сотрудников.

Была арестована и председатель Исполкома общества В.А. Мойрова, которая активно участвовала в революционном движении и в 1917 г. выдвигалась в Учредительное собрание от меньшевистской фракции РСДРП. В 1934 г. Мойрова присутствовала в качестве делегата на международной конференции общества в Токио. У нее были изъяты французские журналы, которые она привезла из Японии. Поскольку в них содержались фотографии голодных детей в России, последовали обвинения в антисоветской агитации в СССР и за границей. Знакомство с рядом руководителей международной Лиги Красного Креста стали основанием для обвинений в шпионаже в пользу Англии и Японии. Представителям этих государств на конференции и в ходе встреч якобы передавались секретные сведения о мобилизационной подготовке, складах и т. д.

После конференции в Токио в Саратове был создан научный эпидемиологический институт. Следствие объявило это происками иностранных разведок. Под видом якобы проведения научно-исследовательских работ сотрудники института должны были создавать возбудителей различных заболеваний и взрывчатых веществ, которыми должны снабжать террористические группы. Одновременно институт становился центром для будущего заражения воинских частей (ЦА ФСБ России. АСД Р-9765).

Документ № 34

На протяжении 1938 г. продолжались аресты высшего командного состава по обвинениям в принадлежности к так называемому военно-фашистскому заговору. 21 февраля 1938 г. был арестован начальник штаба БВО комдив А.М. Пере- мытов (см. Док. №№ 16, 33). Длительное время он был постоянно связан по службе с командармом 1-го ранга Беловым. Познакомились они в 1921 г., когда Перемытов являлся начальником штаба СКВО, а Белов командовал 9-й Донской дивизией. Уже тогда они обсуждали тему подавления крестьянских выступлений и пришли к мнению, что восставшие были честными крестьянами, недовольными политикой советской власти. Затем Перемытов преподавал в Академии им. Фрунзе, а в мае 1936 г. Белов пригласил его начальником штаба в МВО.

Помимо вписанных следователями представителей командного состава МВО, якобы являвшихся участниками заговора, протоколы допросов Перемытова содержат признание некоторых реально существовавших в Московском военном округе проблем, которые квалифицировались как «вредительские». Так, в 1935–1936 гг. была поставлена задача подготовить 3000 парашютистов, тогда как штатных было всего 500 человек (9-й батальон особого назначения). На 1937 г. было запланировано подготовить уже 5000. Для этого отвлекли 12 тысяч человек, среди которых было много командиров среднего и младшего звена. Однако обучение было сорвано из- за того, что вместо положенных по плану подготовки 6 прыжков сумели организовать только по 1–2 прыжка (ЦА ФСБ России. АСД Р-23506. Т. 1. Л. 46).

В значительной мере проливает свет на методы получения «признательных» показаний об участниках мнимых контрреволюционных организаций и состоянии дел в армии сохранившееся в архивном деле заявление комдива С.И. Деревцова, начальника Автобронетанкового управления ОКДВА, адресованное Сталину, Ежову и Балицкому. Следователь Арнольдов сказал ему, что он является условно арестованным. По заданию Политбюро и т.т. Ежова и Ворошилова он должен выступить в роли члена правотроцкистской группы и вскрыть преступную деятельность бывшего командующего Приморской группой войск, являвшегося якобы руководителем организации. Деревцову было сообщено, что о выполнении данного партийного задания и его согласии Арнольдов телеграфировал Ежову и, следовательно, Политбюро ЦК ВКП(б). Никаких репрессий в отношении семьи не будет. В конце разговора Арнольдов пожал ему руку и даже поцеловал его. В конце заявления Деревцов писал, что все обещания оказались ложью и он все понял, когда до него дошли сведения о выселении из квартиры его семьи. После подачи этого заявления комдив Деревцов подвергся жесточайшим избиениям и был расстрелян в марте 1938 г.