Лубочная книга - [15]

— Прекрасная княжна Дружневна, — отвечал почтительно Бова королевич, — красота твоя неописанная, нельзя не любить тебя, а назвать тебя супругою своею было бы для меня величайшим счастием; но я раб твой, я не смею даже мечтать о таком благополучии, да и батюшка твой не согласится на наше супружество. Но что будет, то будет, а теперь я должен поспешить на помощь к моему благодетелю, который томится в оковах. Прощай, прекрасная княжна, может быть, нам суждено более не видеться.

Сказав это, Бова королевич почтительно поцеловал руку княжны, которая, будучи не в силах преодолеть себя, горько заплакала, бросилась на шею к нему, обняла и поцеловала его.

Княжна проводила Бову из палат своих, держа его за руки: лицо у ной было заплакано и выражало сильную горесть сердечную. Когда они показались на крыльце, то дворецкий Зензевея Андроновича довольно громко сказал:

— Неприлично княжне ходить рука об руку с холопом Коровятником, провожать его и плакать о нем.

Бова королевич, услышав эти дерзкие слова, ударил дворецкого тупым концом своего копья, и упал дворецкий замертво и лежал битых три часа ни жив ни мертв.

После сего Бова королевич приказал подвести к себе Черного Вихря, сел на него, и ретивый бурный конь полетел с седоком своим, как из лука стрела, и, перескочив городскую ограду, понесся по полю к шатрам неприятельским.

Лукопер, увидав, что против него выезжает такой молоденький витязь, посмеялся его смелости, почитая за стыд сразиться, как он выражался, с этим мальчишкой, у которого еще молоко на губах не обсохло. Призвав к себе одного из богатырей своих, Лукопер приказал ему выехать против Бовы. Богатырь, исполняя повеление своего князя, устремился на Бову, а Бова, обратив свое копье, ударил тупым концом так сильно своего противника, что вышиб его из седла и отбросил на несколько сажен. Первый этот богатырь Лукоперов пал мертв, за ним последовали еще пятеро, и всех постигла одинаковая участь: все они один за другим погибли от могучей руки Бовы королевича.

Досадно и обидно было Лукоперу, что шесть его отличных богатырей побиты; он заскрежетал зубами, сел на своего коня и понесся во весь опор на Бову, устремив свое копье острием. Съехались богатыри и разом в одно время нанесли друг другу страшные удары, от которых искры посыпались из лат и вся окрестность дрогнула. Лукопер так сильно поразил Бову, что копье разлетелось вдребезги, но не могло, однако ж, пробить крепкого панциря. У Лукопера же от полученного им удара в грудь потемнело в глазах и руки опустились. Пользуясь этой счастливой минутой, наш юный витязь выхватил из ножен свой меч-кладенец, взмахнул им над головою своего противника и рассек ее вместе с туловищем до самой седельной подушки — и свалился Лукопер, мертвый, разрубленный пополам. Тогда Бова королевич начал побивать войско вражеское; бил он его всего пять дней и пять ночей без отдыха; не столько сам он бил, сколько его Черный Вихрь топтал копытами.

Остальные воины Лукоперовы обратились в бегство, ушли на берег морской к князю своему, Салтану Салтановичу, и говорили ему:

— Государь ты наш, Салтан Салтанович, из города Андрона выехал один могучий храбрый витязь, имени и роду его не знаем, убил он непобедимого твоего сына, множество богатырей, а бессильную рать твою почти всю уничтожил и, того гляди, прискачет сюда за нами в погоню и предаст нас всех смерти.

Салтан Салтанович был так поражен, испуган этою рокового вестью, что сейчас же поспешил убраться восвояси; оставил второпях на берегу все шатры свои с провиантом и разными оружиями, поскорее сел на корабль с немногими людьми и уехал в Рагильское княжество.

Бова королевич, приехав на берег морской, вошел в тот шатер, где лежали связанные Зензевей Андронович и Маркобрун. Он тотчас развязал их, и все трое, сев на коней, отправились в Андрон, где были встречены жителями с громкими восклицаниями и великими почестями.

Когда Бова королевич был только прислужником княжны Дружневны, стало быть, человеком не очень значительным, то не было у него ни врагов, ни завистников, но после двух знаменитых, блистательных подвигов, совершенных им, все взоры устремились на него, и с тем вместе явились и зависть, и недоброжелательство к нему. Первым из тех недоброжелателей был Маркобрун, который, заметив расположение невесты своей к Бове королевичу, изыскивал предлог удалить этого опасного соперника своего не только от нее, но и от двора княжеского.

Желая достичь своей цели, Маркобрун сказал однажды Зензевею Андроновичу:

— Слыхал я от старых людей, что если какой холоп выслужится чем-нибудь перед господином своим, то должно его, холопа, наградить, смотря по заслугам, и отпустить на волю. Так и тебе, князь, надобно поступить с рабом твоим, Коровятником.

Зензевей Андронович, призвав к себе Бову, сказал ему ласково:

— Юноша мой верный, сослужил ты мне службы трудные, не холопские службы, а геройские, за которые не могу и придумать, чем наградить тебя. Хочешь ли ты богатства, волю или желаешь послужить еще мне?

— Государь мой, князь Зензевей Андронович, — отвечал Бова, — не нужно мне ни злата, ни серебра, ни воли драгоценной. Желаю остаться рабом твоим по век мой и постараюсь отплатить тебе за все добро, сделанное тобою мне, сироте безродному, которого ты призрел и обласкал своею ласкою княжескою.