ЛСД психотерапия - [51]

7. Описание ЛСД сессии Шарлоты, опубликованное в моей первой книге «Области человеческого бессознательного», стр. 224, включает в себя множество случает иллюзорной трансформации, описанной выше.(32)

8. Заинтересованный читатель найдет полную историю случая Ренаты в моей книге Области человеческого бессознательного», стр. 52 (32).

Психолитическая и психоделическая терапия с использованием ЛСД: к интеграции подходов

ПОИСК ЭФФЕКТИВНОЙ ТЕХНИКИ ЛСД ПСИХОТЕРАПИИ

Будет очень непросто системно и полно описать терапевтическую процедуру, которой я пользовался в моих клинических исследованиях в области ЛСД психотерапии в Праге. Когда эти исследования начались, о ЛСД и его терапевтическом потенциале было известно очень мало. Целью этого исследования было выяснить, может ли ЛСД быть полезным инструментом для диагностики личности и терапии эмоциональных расстройств. В силу того, что этот проект был пилотным исследованием, разработанным для того, чтобы собрать новую информацию, на своей начальной фазе он сочетал терапевтические приемы, основанные на традиционном понимании психотерапевтического процесса, с попыткой сориентироваться в абсолютно новом мире клинических явлений. В результате, в ходе исследования техника лечения постоянно пересматривалась и перерабатывалась. Изменения в терапевтическом подходе отражали мой растущий клинический опыт, более глубокое понимание эффектов ЛСД и интуитивные озарения, происходившие в ходе наблюдения. Ниже я коротко опишу основные направления и стадии развития этой новой терапевтической техники.

Когда я начал проводить терапевтические ЛСД сессии с психиатрическими пациентами, как убежденный психоаналитик я автоматически выбрал классическую модель Фрейда. У меня не было сомнений по поводу концепции психоанализа и действенности и пригодности ее терапевтической техники. Моим намерением было исследовать возможность усиления и ускорения психоаналитического процесса, по моему мнению, блестящего и изысканного в теории, но разочаровывающе неэффективного на практике. Я надеялся, что использование ЛСД как дополнения к терапии поможет получить более впечатляющие результаты, чем при классическом анализе, для который занимает годы интенсивной работы и отличается сравнительно низкой окупаемостью огромных вложений времени и сил. Однако в ходе моих ЛСД исследований, ежедневные клинические наблюдения заставили меня оказаться не только от фрейдистской терапевтической техники, но также и от ее концептуальной модели и базовой философии.

В первых терапевтических сессиях, которые я проводил, я просил пациентов лежать на кушетке, а сам сидел рядом на кресле таким образом, что они не могли меня видеть. Я ожидал, что они будут рассказывать мне о своих переживаниях и иногда объяснять их. Но вскоре стало очевидно, что такая модель не годится для ЛСД терапии, и мне удалось придерживаться ее лишь на нескольких сессиях. Природа переживаний и самого процесса, кажется, была несовместима с фрейдистской техникой и требовала более человеческого подхода, настоящей поддержки и личного участия. Вначале я передвинул мое кресло так, чтобы оно стояло рядом с кушеткой, позже все чаще и чаще я вставал из него, чтобы присесть на край кушетки, входя в прямой физический контакт с пациентом. Этот контакт варьировался от простой поддержки  - я держал пациента за руку, успокаивающе поглаживал или дотрагивался до него или баюкал - до глубокого массажа, биоэнергетических практик и психодраматического участия в борьбе. В силу того, что я учился на психоаналитика, переход от отстраненности к прямому участию в процессе происходил постепенно, не без определенного сомнений и сопротивления с моей стороны. С одной стороны,  казалось вполне уместным предлагать такую степень поддержки субъектам, которые демонстрировали признаки настоящей возрастной регрессии в младенчество или испытывали страдания, столкнувшись с невероятными эмоциональными испытаниями. Однако в историческом контексте такие действия могли показаться почти комичными - в век центров духовного роста, групп общения, тренингов сензитивности, нео-райхианской терапии и нуддистких марафонов. Все же я сделал первые шаги в направлении нарушения фрейдистского табу на прикосновение в то время, когда на семинарах, на которые я ходил, мои учителя всерьез обсуждали проблему, является ли пожатие рук с пациентом опасным в свете проблем переноса/контрпереноса. Другим большим изменением  лечебной техники был переход от активного вербального взаимодействия и случайного зрительного контакта к сессиям «погружения» с минимумом разговоров, с использованием темных повязок на глазах, наушников и стереофонической музыки.

Даже более серьезными, чем модификации терапевтической техники, были изменения в концептуальной модели и основной парадигме, лежащей в основе психотерапии. Ежедневные наблюдения на психоделических сессиях поставили многие под сомнение традиционные научные взгляды и показали острую необходимость в пересмотре таких фундаментальных вопросов, как картография и динамика бессознательного, природа памяти, происхождение сознания, определение душевного здоровья и болезни, терапевтические цели и иерархия ценностей, философия и стратегия психотерапии и даже природа реальности  и человека. Здесь мы обсудим только те наблюдения, которые имеют непосредственное отношение к психотерапии. Онтологические и космологические догадки, навеянные психоделическими исследованиями, и их связь с революционными идеями современной физики будут рассмотрены в следующих книгах.