ЛСД психотерапия - [39]

В таких ситуациях личность ситтеров, их мысленный процесс, эмоциональные реакции, модели отношений и поведения становятся особенно важными. Мы много раз наблюдали, как ЛСД субъекты были способны с большой точностью подключаться к внутренним состояниям присутствующих. Они могли сказать, сосредоточен ли терапевт на сессии, удовлетворен ли ее течением или, напротив, отвлекается на другие профессиональные или личные проблемы, скучает, утомлен, недоволен или озабочен тем, что сессия не развивается, как должно. Это можно рационально объяснить в случаях, когда ЛСД субъекты могут видеть ситтеров: весьма вероятно, что препарат обостряет чувствительность индивида к различным едва заметным признакам эмоций и мыслей или даже к намекам на них до такой степени, что они могут оказаться достаточными для верного понимания состояния другого человека, несмотря на то, что они могут быть настолько неуловимы, что при обстоятельствах традиционной психотерапии пациент просто не обратил бы на них внимания. Однако в некоторых случаях субъекты могли чувствовать состояние терапевта даже с закрытыми или завязанным глазами; в других ситуациях их глаза были открыты, но они не могли видеть лица терапевта.

Важно добавить, что мнения субъекта и терапевта о том, была ли сессия «хорошей» и продуктивной или, наоборот, неудачной, не всегда совпадают,  особенно в том случае, если сессия еще не закончилась. Следовательно, ЛСД субъект не может догадаться о чувствах терапевта по отношению к сессии просто исходя из ее хода. В некоторых случаях, способность субъекта «читать» терапевта  была поистине удивительной и, казалось, граничила с экстрасенсорным восприятием. Некоторые пациенты правильно отгадывали не только эмоциональный настрой терапевта, но и содержание его мыслей, или же они чувствовали, что присоединились к его памяти, и могли верно описать определенные обстоятельства или события его жизни.

Элементы верного восприятия настроения ситтера более характерны для сессий с низкими дозировками, в которых количество ЛСД не достаточно для того, чтобы активизировать эмоциональный материал. При сессиях с высокой дозировкой в большинстве случаев эти явления наблюдаются в начале действия препарата, до того момента, когда субъект  полностью погружается в раскрывающийся подсознательный материал, или позднее, после того, как сложные аспекты переживаний обработаны и разрешены. Однако это не абсолютное правило, и существуют значимые исключения; эпизоды поразительного считывания состояния присутствующего человека могут происходить при любой дозировке и в любой момент сессии. Они, кажется, связаны с природой опыта или частным состоянием сознания, а не с моментом или интенсивностью действия препарата. Когда ЛСД субъекты глубоко погружены в свои проблемные области, их восприятие, мысли, чувства и ожидания, связанные с ситтерами, в малой степени опираются на реальность. Они оказываются проекциями, отражающими внутренний опыт субъекта – его или ее эмоции, инстинктивные стремления или функции Суперэго.

В сессиях с высокой дозировкой ЛСД хорошие терапевтические отношения являются элементом критической важности. Необходимо подчеркнуть, что даже идеальная межличностная ситуация не может быть абсолютной гарантией того, что под влиянием препарата значимые искажения не появятся вовсе. Однако если отношения между субъектом и ситтерами вне сессии ясны и крепки, порождаемые препаратом искажения становятся лишь хорошей возможностью для корректирующего эмоционального опыта, вместо того чтобы стать угрозой психоделическому процессу. Хорошие терапевтические отношения помогают пациенту отпустить психологические защиты, погрузиться в переживания и выдержать сложные этапы сессии, связанные с сильными эмоциональными и физическими страданиями или смятением. Качественные терапевтические отношения необходимы для проработки наиболее важной проблемы психоделической терапии, а именно, кризиса доверия.

Если гид незначительно влияет на межличностную ситуацию, возникающую на сессии, ЛСД опыт субъекта, касающийся терапевтической ситуации, будет отражать природу всплывающего подсознательного материала. Существуют множество различных форм и степеней проективных искажений в терапевтических отношениях. Наиболее поверхностным и простым явлением такого типа оказывается представление и визуальное восприятие терапевта, как человека, имеющего определенные мнения и отношения. Если такое происходит во время зрительного контакта пациента и терапевта, оно может принимать форму действительной иллюзорной трансформации выражения лица. Так пациенту может казаться, что терапевт кивает, улыбается или смеется, или выражается сомнение, потешается или насмехается. Он или она могут видеть явные признаки сексуального интереса или даже возбуждения на лице терапевта или попытки соблазнения в его жестах. Терапевт может казаться критичным, злым, полным ненависти или агрессии, или излучать сочувствие, понимание и любовь. Может казаться, что его лицо выдает его неуверенность, озабоченность, страх или чувство вины. Природа фантазий и превращений такого рода отражает разнообразие чувств и отношений, которые субъект переносит на терапевта. Достаточно часто проекции принимают более сложную и замысловатую  форму; в крайнем случае, это приводит к сложной иллюзорной трансформации лица, тела и одежды терапевта. Иногда символическое значение таких изменений очевидно, в других случаях их полное понимание требует систематической и целенаправленной аналитической работы.