Ложный рассвет - [52]

Пешком я минут за десять дошел до огороженной лентой зоны – собственно, места преступления. Потом углубился в заросли папоротника, заходя дальше на территорию заповедника, и ярдов через восемьдесят нашел место, где, скорее всего, преступник попытался развернуть машину и увяз в песке. Ливень не размыл глубокие борозды, оставшиеся после крутого разворота. Я прошел мимо и взглядом поискал сломанные ветки, кору или бревна.

Наконец развернулся в сторону джипа и уже хотел пройти мимо одной из борозд, но тут мой взгляд привлекло отражение зарослей в лужице на дне ямы. Футах в двадцати от меня стоял одинокий сикомор. Я запустил в лужицу пальцы, порылся в грязи и вытащил три листика. Снова посмотрел на сикомор. Оглядев листья в рассеянном солнечном свете, подумал: может, их родные братья лежат где-то в милях отсюда? Если так, то может получиться найти остальные листья, а заодно и дерево, на котором они выросли.

Глава 52

Вернувшись в машину, я прослушал сообщение от Рона Гамильтона:

– Еще раз привет, старина. Пока ты там развлекаешься, я наведался в центральную базу данных и выяснил последний известный адрес Сандры Дюперре. Если повезет, найдешь ее в Джексонвилле, в доме семнадцать триста пятьдесят два по Олд-Миддлберг-роуд. В телефонной компании на нее записей нет. Удачной охоты.

Я выехал на 95-е шоссе, ведущее на север, в сторону Джексонвилля. По пути набрал номер Лесли – трубку она не взяла. Тогда я позвонил ей на работу. Ответил мужской голос:

– Убойный отдел, детектив Грант слушает.

– Детектив Грант, это Шон О’Брайен. Лесли в офисе?

– Нет. Прибежала, позвонила в пару мест и снова смоталась.

– Не знаете, где ее можно найти?

– В Тампе. Лесли сказала, что хочет переговорить с одной старушкой. Мол, чисто женский разговор. Я к такому постепенно привыкаю.

– Иногда лучше женщине поговорить с женщиной, особенно если одна из них в годах. Результат будет выше.

– Да, знаю. Просто Лесли в последнее время работает с такой бешеной скоростью, что мы с ней чаще общаемся в коридорах при случайной встрече, нежели на самой работе. Она, кстати, высоко ценит вашу помощь в деле.

– Теперь помощь пригодилась бы мне.

– Это что, у меня снова появился напарник? – хохотнул Грант. – Лесли о вас высокого мнения, и раз уж она теперь мой напарник на полставки, то… Говорите, я слушаю.

– Может, встретимся?

– Когда?

– Прямо сейчас.

– Дайте десять минут. Где?

– На стоянке у «Ваффл Хауз».

Дэн приехал только через полчаса. Затормозил рядом со мной и вышел из салона.

– Простите, меня Слейтер вызывал на разговор.

– Его так приятно послушать.

– До того приятно, что уши в трубочку сворачиваются. Слейтер спрашивал, почему я не с Лесли.

– Что вы ответили?

– Правду: она поехала беседовать с важным свидетелем, а я – на встречу с «барабаном». Время встреч совпало, и мы разделились. Я только умолчал, что Лесли поехала в Тампу, а я – к вам.

Из бардачка я достал пакетик с тремя листиками.

– Надо вот это протестировать.

– Смотрю, с наркотиками вы не работали, – хихикнул Грант.

– Генетическое строение можно выяснить?

– Ну вы даете! Нашим экспертам теперь ДНК листиков проверять?

– Все верно. Если повезет, я найду родственные листья. Насколько они родственные, нам и предстоит выяснить.

Дом на Олд-Миддлберг-роуд напоминал ранчо в духе 1960-х и сильно нуждался в покраске. Земля во дворе побурела от сухости, тут и там, словно салат-латук, росли одуванчики. Под навесом стояла семилетняя «Хонда»-«цивик».

Я отключил сотовый и постучался в дверь, потом еще раз – уже громче. Изнутри донесся женский голос. Хозяйка как будто разговаривала сама с собой. Или же с кем-то? Прямо за дверью мелькнул чей-то силуэт.

– Сандра, – позвал я. – Можно с вами поговорить?

Тишина.

– Сандра, вы меня знаете. Я приехал из…

Дверь приоткрылась на длину цепочки, и я увидел в щель бледное одутловатое лицо: впалые щеки, темные круги под глазами. Послышался запах перегара.

– Да, я вас помню, – усталым голосом произнесла женщина. – Зачем приехали?

– Поговорить. Можно войти?

Некоторое время женщина молчала, потом сняла цепочку с двери и пропустила меня в дом. В гостиной было темно. В углу работал без звука маленький телевизор. Пахло сигаретами и защитным напылением для ткани.

Я присел на диван, а Сандра опустилась в протертое кресло. В поблекших ее волосах залегла проседь, в уголках рта – глубокие морщины.

– Как поживаете? – спросил я.

– Как и все нормальные люди: то хорошо, то плохо.

– Во время расследования мы встречались с вашей матерью. Как она?

– Умерла, детектив О’Брайен. От рака. Началось с яичников, потом, как лесной пожар, перекинулось на все тело. Врачи оказались бессильны. Это мамин дом, я тут в детстве жила, возвращалась ненадолго после… изнасилования. Даже замуж вышла, два года прожила в браке: всякое бывало. После выкидыша, правда, и того не стало. – Она глубоко и хрипло вздохнула. – Так зачем приехали? Поймали его наконец? Или его кто прибил?

– Ни то ни другое.

Сандра отвернулась, будто увидела нечто, напоминающее о трагедии.

– Сандра, похоже, он вернулся.

Она посмотрела на меня, словно обнаружила, что картина на стене висит слегка неровно. Я думал, женщина сейчас коснется моего лица.