Ложный рассвет - [44]

– Да, думаю, я и Дэн справимся, но подкрепление все равно прихватим. – Она молча поводила ложечкой по мороженому на тарелке. – Дэн, кстати, тоже недолюбливает Слейтера. Тот следит за мной, что твой ястреб. Я ведь обучена работать на месте преступления, улики собирать, а не оглядываться через плечо, остерегаясь гнилых копов.

– Так вы теперь прямо тайный агент.

Лесли улыбнулась.

– Завтра допросим Сайласа Дэвиса – посмотрим, расколется или нет.

– Дэвис – умный жлоб, не тупица. Он унижает рабочих, потому что система смотрит на это сквозь пальцы. Работает он на Хуана Гомеса и Гектора Ортегу, которым точно так же – если не больше – плевать на рабочих. Они привозят сюда нелегалов из других стран, а те даже английского не знают. Вешают на них мнимый долг и заставляют вкалывать на полях. Уверен, Гомес, Ортега и Дэвис как-то замешаны в убийствах. Не уверен я только, что Дэвис убил тех, недавно найденных девушек. Хотя…

– То есть?

– Он не подходит под профиль убийцы-маньяка – во всяком случае, на первый взгляд. Он, конечно, не бойскаут, мерзавец каких поискать, но зачем ему убивать работниц? И потом, среди негров маньяки редко встречаются.

– Может, жертвы собирались обратиться в полицию?

– Маловероятно: они не верят системе, допускающей подобное обращение с людьми. Дэвис – человек низкий, преступник, однако даже совпадение ДНК с зубочистки и из-под ногтей жертвы не делает его убийцей. Просто жертва его оцарапала. Возможно, в день своей смерти, незадолго до кончины. Тот, кто убивает невинных нелегалок – даже если это Дэвис, – психопат, в самом худшем смысле этого слова. Он не чувствует вины, потому что не умеет любить.

– А ненавидеть он умеет?

– Люди такого типа не могут завязать близких отношений. Не умеют ненавидеть в том смысле, в каком ненавидят остальные люди. Не мстят. Убивают просто так, и это делает их куда опаснее. Маньяка заранее не опознаешь.

– Значит, две недавние жертвы – не первые в его послужном списке.

– Да, он убивал и прежде. Он мог совершить другие девять нераскрытых убийств, схожих по почерку с двумя недавними. По-моему, на самом деле жертв куда больше.

Лесли задумчиво помолчала и улыбнулась мне теплой, как сегодняшняя ночь, улыбкой.

Я сообразить не успел, как произнес:

– Мне пора.

– Куда? Зачем?

– Если ответить честно, то боюсь, обижу вас.

– Тогда оставайтесь, – повторила она приглашение, снова накрывая мою руку своей.

Глава 43

– Мне друг подогнал бутылочку «Гран Марнье», но открыть ее повода не было. Сегодня пришли вы, и повод появился. Рюмку на ночь?

– Ну, если только одну.

Налив нам ликера, Лесли сказала тост:

– За эту ночь, и пусть она станет лишь первой из многих.

Мы чокнулись и выпили. Отставив бокал на стойку, Лесли погладила меня по щеке кончиками пальцев. Она слегка дрожала, заглядывая мне в глаза, ища в них что-то. Подошла ближе, осторожно прижалась ко мне. Я ощутил ее тепло, запах волос и аромат духов.

– Не стоит… – невольно произнес я, но тут ее губы коснулись моих, и время как будто остановилось.

Первый поцелуй вышел осторожный, легкий как перышко. Я ощутил вкус ликера, помады и ванили на мягких губах Лесли. Не прошло и минуты, как мы уже целовались со страстью, что взорвалась подобно вулкану. Лесли оказалась очень чувственной и внимательной. Я возбужденно напрягся, чресла налились жаром. Хотелось подхватить Лесли и отнести ее в спальню, но я отстранился, поцеловал ее в глаза.

– Не могу остаться на ночь, – шепотом сказал я.

– Тогда оставайся сколько сможешь, – ответила Лесли и снова поцеловала меня.

В спальне мы разделись, глядя друг другу в глаза, лаская друг друга. Я прижал ее к себе, пятясь к кровати. Наслаждался красотой ее тела в скудном свете, что пробивался в окно из-за приоткрытых занавесок. Хорошие гены и упражнения сделали Лесли похожей на точеную статую. Я провел рукой по ее волосам, по лицу. Мы двигались в едином ритме, познавая друг друга, а после наши тела как будто слились, пальцы сомкнулись. Я положил руки Лесли на подушку, на мягкие волны каштановых волос. Лесли скользила по мне взглядом, словно стараясь вобрать меня всего разом. Несколько минут глубоких и сильных толчков – и мы достигли пика.

Я выгнулся, но Лесли не пускала, все еще держа меня за руки.

– Шон… дыши… молчи. Будь здесь, со мной.

На «Юпитер» я вернулся часа в три утра. Проверил дверь в кокпите – никто в мое отсутствие не приходил. Тогда я спустился в салон, прошел на камбуз и, прихватив там пиво, поднялся на флайбридж. Присел в капитанское кресло. Над рекой и лагуной ветер гонял влажный воздух, пахло дождем. Наступило самое темное время ночи, перед рассветом. Над водой плыл подсвеченный сенсорными фонарями вдоль причалов туман.

В гавани царила загадочная тишина, лишь изредка поскрипывал булинь да плескались приливные волны о борта лодок и сваи. Я сидел и потягивал пиво. Стало прохладно, и я поднял воротник тенниски. Тело мое изнывало от усталости, а мысли в голове скакали в бешеном темпе: вспоминались попеременно то Шерри, то Лесли, то убитая девушка. Шерри мертва. Она У-МЕР-ЛА. Детектив убойного отдела, я работал со смертью круглые сутки. И вот снова началась моя вахта.