Ложь во благо - [56]

— Доктор Гвен Мур известна сотрудничеством с полицией Лос-Анджелеса по делу стрелка по прозвищу Красная Река, — на экране появилась Гвен, пересекающая парковку. Красивая женщина. Темные волосы, бледная фарфоровая кожа. Немного вздернутый нос, придающий ей моложавый вид. Она заметила камеру, холодно поглядела на нее и двинулась дальше.

Она выглядела как женщина, которая знала обо всем, что, вероятно, было приятно. На тот момент Нита барахталась в вопросах, относившихся к ее сыну. Она подняла глаза к потолку, туда, где располагалась комната Скотта. Прошла неделя с тех пор, как он выдал всю правду полиции, и она едва видела его за это время. Он сидел у себя в комнате запершись, игнорировал просьбы поесть и попытки вытащить его из дома. Камеры видеонаблюдения в доме зафиксировали, как он посреди ночи прокрался вниз за едой и быстро вернулся в комнату.

Может, ей нужно отвезти его к врачу. Вероятно, это ПТСР. Существовали программы, куда они могли его записать, упражнения, которые помогли бы укрепить эмоциональную стойкость. И сторожевые собаки — огромные, пугающие существа, которые могли залезать в окна машин и отгонять ожидание нападения. Она уже нашла такую в Германии, могла доставить ее домой через две недели.

Бойцовские собаки и сеансы психотерапии — вот до чего свелись ее родительские стратегии? Ранее утром она поискала законы о воспрепятствовании правосудию и адвокатов по уголовным делам, на случай если полиция Лос-Анджелеса предъявит Скотту обвинение. А прошлым вечером вошла в семейную систему оплаты мобильной связи и просмотрела историю его звонков и сообщений.

Она себя не узнавала. Слежка за сыном. Отслеживание его передвижений, звонков, наблюдение по домашним камерам. Полгода назад ее опасения касались наркотиков и девочек. Теперь она боялась потерять его псхически, физически и эмоционально. Столкнувшись с этими вероятностями, она должна была нарушить границы и вторгнуться в его личное пространство. Она не собиралась за это извиняться, даже если он однажды ее возненавидит.

Она спрыгнула с высокого табурета.

— Я пойду наверх, попробую уговорить Скотта что-нибудь съесть.

Бет положила ложку и подошла к духовке.

— Подождите, я приготовлю для него тарелку, — открыв дверцу, она достала поднос с чизбургерами, которые держала подогретыми на случай, если он спустится вниз.

Нита подождала, пока она собрала чизбургер с беконом, наполовину завернула его в фольгу и положила на поднос рядом с горсткой хрустящей жареной картошки и бутылкой кетчупа.

— Он будет горчицу или соленые огурцы? — спросила Бет.

— Нет, так нормально. Спасибо.

Нита решила поехать на лифте, балансируя поднос на одной руке, пока второй закрывала решетку и нажимала кнопку второго этажа. Телефонная история Скотта ее обеспокоила настолько, что она разбудила Джорджа, чтобы узнать его мнение. До дня его исчезновения была практически непрерывная активность — потом, как и ожидалось, семь недель полнейшей тишины. Потом, после возвращения, почти ничего.

Почти.

Не считая одного звонка риелтору, все его звонки и сообщения были на один номер. Только один. Никаких звонков Кайлу, Ламару или Энди. Никаких переписок с дюжинами девочек, всегда болтавшимися поблизости в надежде привлечь его внимание. Только один номер, дюжины звонков и сообщений на него. Звонки были короткими, меньше минуты. А все сообщения были исходящими, без входящих.

Потом, несколько недель назад, он прекратил, и его пользование мобильной связью прекратилось. Будто он снова исчез.

Джордж посоветовал позвонить по этому номеру, что она и сделала. Ее тут же переадресовало на автоответчик, повторявший номер, но ничего не выдавший о владельце.

Лифт звякнул, и она вышла. Она постучала в дверь Скотта, а потом подергала тяжелую хромированную ручку.

— Скотт, это мама.

Из комнаты доносилась музыка. Так и случались самоубийства. Эмоциональная отстраненность всегда была первым признаком, если верить статьям в Интернете. А Скотт дулся с того времени, как они вернулись из участка и поссорился с Джорджем.

Господи, да она бы предпочла крики, а не тишину. Хотя Джордж позже согласился, что кричать на Скотта было неправильно. Да, он солгал полиции. Да, ему могут предъявить обвинение в воспрепятствовании правосудию, но он жив. Дома. В безопасности. Другие мелочи не имели значения.

— Скотт, Бет только что сделала чизбургеры с беконом, — снова попыталась она. — Я принесла тебе один, горяченький, с твоей любимой хрустящей картошкой. Пожалуйста, открой, — она прижалась ухом к двери и прислушалась. Ничего. Он вообще ее слышал?

В конце коридора открылась дверь их кабинета, откуда вышел Джордж. Одетый в бледно-зеленые шорты для гольфа и белое поло, он выглядел успешным и собранным, как и двадцать два года назад, когда она увидела его впервые.

— Дверь все еще заперта? — спросил Джордж.

— Да, — она заколотила в дверь. Это создало только приглушенный стук, но если бы она с такой силой постучала в дверь детской, то расколола бы дешевую фанеру.

— Просто позволь мне выбить дверь, — сказал Джордж. — Он не откроет.

Неделю назад она бы поспорила с ним, но ее беспокойство за Скотта начинало граничить с паникой.