Ложь напрокат - [89]

– Не бузить! Жена в положении. Волноваться нельзя.

Сергей был предельно нежен и осторожен в выражениях. Может быть, потому, что плакал и толком не мог говорить? Наташка рыдала, уткнувшись в мое посудное полотенце. Я шмыгала носом и задирала лицо к потолку в надежде, что слезы останутся на своем месте.

Выяснив, что полотенце безнадежно мокрое, подруга рыдать прекратила. И постаралась сделать процесс переговоров управляемым.

– Вы сейчас по телефону все деньги проплачете! Или зарядка кончится, а связь нам жизненно необходима… Сергей, да будь же ты мужчиной. Тебе еще инструктаж проходить!

Он согласно кивнул, минут пять прощался с женой до вечера и выглядел придурком. Точнее – счастливым придурком. Меня это не очень устраивало. Необходимо было, чтобы он вник в ситуацию и не наделал глупостей. Удивительно! Только вчера уверял Листратова, что похороны не были инсценировкой, а сегодня его совершенно не волнует вопрос, кто и почему похоронен под именем Татьяны. Сидеть и бессмысленно улыбаться он может долго. Пришлось его припугнуть:

– Вам обоим грозит опасность! Раньше воскресенья домой не возвращайтесь. Будете подъезжать к Москве, позвонишь.

Сергей сидел и радостно со всем соглашался.

– В квартиру без нас не входить. Вообще не вылезайте из машины без нас! Татьяна перекрасила волосы и сменила прическу не зря! – гаркнула я, и он перестал улыбаться. – По дороге пусть накрасится до отвращения к самой себе. Она не должна быть узнаваемой – это главное условие, ты понял?

Он сосредоточенно кивнул, но тут же опять разулыбался. Наташка выразительно покрутила пальцем у виска. Наивный человек! Наверняка уверен, что его присутствие может оградить жену от любой опасности.

Михаил Михайлович Курганов тоже имел глупость надеяться на свою всесильность. Надо менять тактику.

– Ты знаешь, кто захоронен под именем твоей жены? – строго спросила я.

– Никто, – беспечно проронил Сергей, глядя на меня с обожанием.

– Ошибаешься. – Мой голос набирал силу. – Там захоронена родная сестра твоей жены – Ольга. Они близнецы… Были близнецами. Ольга случайно спасла ее от неминуемой гибели. А она, между прочим, была на пятом месяце беременности…

Дурацкая улыбка окончательно сползла с лица Сергея. Думаю, надолго. Он попробовал привстать, сел, повторил попытку, утопил подбородок в ладони и сказал:

– Как же так?

– Танечка с Олей были разлучены с самого раннего детства. Мать не сочла нужным рассказывать об этом Татьяне. Возможно, боялась осуждения со стороны дочери за то, что смирилась с решением суда и отдала Ольгу отцу. Но мы не судьи и не знаем всех обстоятельств дела. Но не будем сейчас об этом. Покойная мама Танюши в конце концов разыскала Ольгу. А может быть, Ольга сама разыскала мать. Хотя это было очень сложно. Оля носила фамилию деда второй жены своего отца – Решетникова. Сложно вникнуть, но можно. В моих рассуждениях отсутствует одно звено, но я надеюсь его не сегодня – так завтра получить. А пока помолчу на эту тему. Ты знаешь, что Танина мать завещала квартиру Решетниковой Ольге Юрьевне? Вам бы опомниться и выяснить досконально все сведения об этой женщине. Возможно, и предотвратили бы трагедию. Вы ограничились тем, что смотались пару раз и постояли у дверей пустующей квартиры. Но если человек в ней не только не живет, но и вообще не появляется, значит, на то есть причины? Они давали ключ к разгадке… Очевидно, решение о завещании в пользу Ольги далось Анастасии Владимировне с трудом. Сама она с раннего детства воспитывалась в детдоме. Потом, казалось, судьба ей улыбнулась – вышла замуж за любимого человека, зажила счастливой семейной жизнью. Но тут же – бац! – столкнулась с подлостью и жестокостью. С той поры так и жила по стойке «смирно». Ожидала подвоха везде и всюду… Кроме того, боюсь, что Ольга провела не один год в заключении. За совершение тяжкого преступления. Это обстоятельство, а также то, что Оля воспитывалась в семье беспринципных, циничных людей, не могло не насторожить Анастасию. В то же время она чувствовала себя очень виноватой перед дочерью, которую лишила своей любви и защиты. Перед смертью она завещала квартиру Ольге, зная, что той негде жить, а следовательно, некуда вернуться после отбывания наказания. Осознание того факта, что ее ждут, ей верят, должно было послужить стимулом к возвращению дочери на правильный путь. Верила ли мать в ее невиновность? Трудно сказать… Наверняка успокаивала себя тем, что завещание в любой момент можно отменить. До момента возвращения Оли, да и потом… Есть приличный запас времени, значит, будет возможность спокойно во всем разобраться. Танюшке о своих терзаниях она не говорит. Та, добрая душа, узнав о сестре, последнюю рубашку с себя сняла бы.

Подозреваю, что и Ольга не знала о существовании Татьяны. Осторожная Анастасия Владимировна решает уберечь Танечку от возможного шантажа и других неприятностей со стороны сестры, надеясь, что время и она сама расставят все по своим местам. Поделиться своими переживаниями Анастасии Владимировне не с кем. Постоянные душевные терзания, комплекс вины то перед одной, то перед другой дочерью сводят ее в могилу. Она так и не успела сообщить дочерям правду о существовании друг друга. Хотя и пыталась… Татьяна рассказывала, что перед смертью мама очень волновалась и все твердила: «Оле, оле…» – клич футбольных фанатов. Это не клич. Бедная женщина, понимая, что умирает, старалась исправить свою ошибку. Просто губы уже не слушались, и удалось произнести: «Оле, Оле…» вместо фразы: «Помоги своей сестре Оле». Или чего-то схожего по смыслу…