Ложь напрокат - [67]

Я спорить не стала. Змея так змея. И потребовала ее адрес. Он его тут же мне отчеканил. Главврач Лесогорской городской клинической больницы. Завтра туда и смотаемся. – Наташка посмотрела на часы. – А в принципе можно и сегодня. Всего-то восемьдесят или сто километров… Ты знаешь, у шефа даже давление подскочило. Еле в себя пришел. Не совсем, конечно. Сначала я сказала, что сама на месте разберусь и весь негатив уберу. Он стал розоветь и задышал нормально. Тут я ему и брякнула, чтобы он перед возвращением к жене убрал компромат из своего кармана. Жена хоть и вредная, капризная особа, но такие вещи!.. Он сунул руку в один карман, потом в другой – и опять побелел: «Вы не подумайте что-нибудь нехорошее, – залепетал, распрямляя трусики. – Это моей жены. Утром нечаянно прихватил вместо носового платка. Мы, знаете ли, поссорились…» Я спокойно заметила, что знаю и ни в чем его не упрекаю. Она сама виновата. Потом сказала, что сама ношу с собой брелок мужа для ключей. Это греет душу… Извинилась и собралась уходить, но на пороге притормозила и велела завтра надеть голубую рубашку. Попрощалась и покинула хорошее рабочее место!

– Ты что, действительно собралась там работать? – Я чувствовала, как брови сами ползут вверх.

– До завтрашнего дня – да, – сообщила Наташка. – Больше не выдержу. Разве можно работать с идиотами… опытному врачу-психиатру-наркологу-экстрасенсу-психотерапевту-личному консультанту-надомнику. Опасно. Знаешь, с кем поведешься…

– Наташка, ты гениальнейшая из женщин! – не выдержав, заорала я.

– Скажи это моему мужу, – вздохнула подруга. – Ну что, сегодня рванем в Лесогорск?

– Рванем! – радостно согласилась я. – Только позвоню Димке и скажу, что мы уехали… А куда мы уехали?

– На ВДНХ. За луком-севком, озимым чесноком и саженцами…

Дорога заняла более двух часов: поворот на Лесогорск лихо проскочили, пришлось возвращаться обратно. Город свое название оправдывал полностью. Он расположился на довольно большом пространстве, окруженном лесом, и напоминал новый микрорайон Москвы за пределами Кольцевой дороги. Городская больница находилась на самой окраине. На огороженной территории не было ни одного дерева, зато в изобилии цвел снежноягодник и желтел листвой неизвестный нам кустарник. Сразу за оградой начинался березовый лес. У ворот нас остановил охранник: проезд на территорию больницы был разрешен только по пропускам.

– А в порядке исключения? – поинтересовалась Наталья, многозначительно окинув взглядом выезжающий из ворот джип.

– А в порядке исключения только спецтранспорт, – нагло ответил охранник, тоже многозначительно посмотрев на нашу «Ставриду». – Ржавчина! – ухмыльнулся он, кивнув головой на пороги.

– А, ерунда, – отмахнулась я. – Моль съела, – и взяла «врача-психотерапевта» под руку. – Пойдем, дорогая, худеть надо.

– Береги ворота, боец! – задушевно добавила Наташка. – Будут увольнять, с собой заберешь.

И мы направились в главный корпус.

В больнице царила сонная тишина. Окно справочной было наглухо закрыто, дверь в отделение – тоже. Мы ухитрились попасть в часы послеобеденного отдыха пациентов и персонала. Долго искали другой вход, нашли случайно. Из него вышла пожилая санитарка с жестяным ведром, на котором красной краской было намалевано «ХО».

– На фига ж она вылезла со своим пустым «ХО», – процедила сквозь зубы Наталья. – Теперь пути не будет!

Так оно и вышло. Следом выкатилась каракатица в зеленом хирургическом прикиде и визгливо заверещала:

– Почему режим нарушаете, больные? Из какого отделения? Кто вас выпустил?

– Да нас, собственно, еще и не впустили, – предприняла я попытку оправдаться.

– Не впустили, так идите в приемный покой! Ивановна! – крикнула она санитарке. – Проследи, чтобы дверь была закрыта! – И скрылась с глаз.

– Замок Иф, блин! – всплеснула руками Наташка.

Решительно дернув меня за руку, поволокла к санитарке, обреченно тащившейся с ведром в никуда. У ворот раздалась сирена «скорой помощи». Мы невольно отвлеклись, а когда обернулись назад – санитарка как сквозь землю провалилась. «Скорая» миновала главный вход и покатила куда-то за угол. Мы рванулись за ней. По пути еще раз забежали в главный корпус. На наше счастье, окно справочной было открыто, и Наташка, подлетев к нему, даже успела вякнуть:

– Скажите…

– Больница закрыта на карантин. Приема нет. Передачи в часы приема, – послышался чей-то суровый голос с металлической примесью, и окно с грохотом шлепнулось вниз.

– У вас здесь вообще администрация есть?! – завопила подруга.

Ее голос эхом отозвался в коридоре.

Окошко приоткрылось, оттуда показалась хорошенькая смешливая мордашка. Пухлые губы растянулись в улыбке.

– Вы че орете-то?

– Ниче, – автоматически ответила Наташка. – Главврач нужен, а попасть к нему не можем.

– А-а-а! Вы тоже с жалобой?

– С какой жалобой? – искренне удивились мы.

– Как – с какой? На хирургию, конечно.

– Да нет. Мы по техническим вопросам, – пояснила я.

– По техническим? Ну тогда Маргарита Артемьевна примет. А так она в гинекологии прячется. У нас в хирургии синегнойка обнаружена. Жуть! Трое оперированных в реанимации. Родственники и бандиты обещают больницу спалить. Вместе с персоналом. – Девчушка опять прыснула.