Ловушка времени - [39]

Тали с рвением принялась украшать дом. Мало – просто накупить красивых вещей, от этого жилище не всегда становится уютным. Надо вложить душу и любовь, тогда в доме появится своя аура, особая и неповторимая атмосфера.

Вскоре она уже вполне освоилась в новом времени и необычных условиях. Очень помогли хлопоты по дому: быт – он везде быт, просто здесь все было труднее и непривычнее. Убираться, стирать и готовить без электричества тяжело, но возможно. Здесь все так живут, вот и Тали приспособилась – конечно, не без помощи Кравченко, – но все же ей хотелось самой увидеть город и познакомиться с его жителями.

Понимая это, Владимир, наконец, стал приглашать Тали на прогулки. Несколько раз они чинно, как добропорядочная семейная пара, выходили в город. Тали даже купалась в горячих источниках. Ее совсем не устраивала роль почтенной матроны, но лидером все-таки был Кравченко.

Медленно тянулись дни этого вынужденного безделья. В один из вечеров Тали, которая и раньше проявляла интерес к Краченко, неожиданно спросила:

– Скажи, Владимир, а ты был когда-нибудь женат?

– А что? – переспросил Кравченко.

– Ну, мне интересно, была ли у тебя жена или любимая женщина, – полный смущения голос Тали все равно звучал кокетливо.

– Знаешь, Тали, я не хочу об этом говорить, уж извини.

– Не понимаю, почему ты напускаешь на себя такую таинственность. Твое поведение наводит меня на определенные размышления...

Кравченко громко рассмеялся.

– Нет, это не то, о чем ты подумала, хотя это не имеет значения.

– А для тебя вообще не имеют значения интересы и чувства другого человека! – с неожиданной злостью воскликнула Тали. Лицо ее раскраснелось, а в глазах Владимир прочитал грустный упрек.

Кравченко растерялся. На самом деле Тали была ему очень симпатична, но не более. А усложнять и без того непростую ситуацию ему не хотелось.

– Тали, не обижайся. Вспомни лучше наш разговор в лаборатории о деловых качествах женщины. Именно эти качества тебе скоро понадобятся.

– Ты разговариваешь со мной таким тоном, словно я твоя дочь, – снова вспыхнула Тали.

– Наша разница в возрасте позволяет мне это делать, – парировал Кравченко.

Тали резко встала и вышла из комнаты.

На следующий день она вела себя как ни в чем не бывало. Кравченко тоже сделал вид, что ничего не произошло, про себя отметив, что его напарница прекрасно умеет владеть собой.

Глава 7,

в которой Кравченко начинает действовать

Время шло, ничего не происходило, и Кравченко начал испытывать беспокойство. А вдруг они ждут напрасно, ведь никто не знает, придет Иисус в Эммаус или нет. Может быть, нужно уходить отсюда, идти в Иерусалим и искать его там? Вдруг они попали не в тот год, и он вообще не придет ни сюда, ни в Иерусалим?

Такие мысли все чаще одолевали Владимира. Однако он старался не высказывать их вслух, чтобы не расстраивать Тали, потому что она и без того загрустила.

Прошла неделя, затем другая и третья...

Однажды утром в синагоге Кравченко услышал новость. Говорили, что днем в город должен прийти молодой проповедник Ешуа. Все ждали, что он выступит в синагоге. Кравченко вернулся домой, рассказал об этом Тали и снова поспешил обратно.

Синагога, или «малое святилище», располагалась в большом здании, сооруженном из камня. Перед ней была просторная площадь. По-видимому, тогда роль синагоги была гораздо важнее, чем в наше время. Кроме ежедневных молитв и субботних чтений Торы, здесь проводились городские собрания, назначались встречи, выступали проповедники, и вообще это был культурный центр городской жизни.

Внутри синагоги находился большой зал, в центре которого на маленькой скамейке сидел учитель, читающий Тору и произносящий поучения. Вокруг сидели прихожане. Некоторые располагались на каменных скамейках вдоль стены, а некоторые прямо на полу. Атмосфера была довольно свободной, все разговаривали, шутили и вели себя непринужденно.

Самым интересным было то, что, в отличие от современных синагог, женщины находились в одном зале с мужчинами, и это ни у кого не вызывало недовольства или возмущения.

К полудню на площадь перед синагогой стал стекаться народ. Оказалось, что не один Кравченко ждет Иисуса, если это вообще был он. Наконец, ближе к вечеру на площади показался человек, на которого окружающие стали показывать пальцами, а нараставшее с утра оживление переросло в громкий гул. Кравченко понял, что это и есть ожидаемый проповедник.

Это был еще молодой человек, лет тридцати, приятной наружности. Он выглядел немного уставшим, его одежда и обувь были сильно запылены. Сразу становилось понятно, что он шел много часов подряд. Одет человек был скромно, волосы и борода коротко подстрижены.

Пришедший держался уверенно и, подойдя к группе людей на площади перед синагогой, поклонился и громко поздоровался. Многие приветствовали его. Кравченко обратил внимание, что вокруг проповедника собралась, главным образом, молодежь. Люди постарше держались поодаль.

Кравченко вместе с толпой вошел в синагогу. Вскоре началась вечерняя молитва. После молитвы все повернули головы к проповеднику. Он поднялся на возвышение и начал говорить.

Услышав его голос, Кравченко вздрогнул. Это был особенный голос. Он, казалось, проникал внутрь, в середину груди, и перекатывался по телу раскатами эха. Такой голос действовал магнетически уже одним своим тембром, вне зависимости от того, что говорил его обладатель. Проповедник жестикулировал, демонстрируя крупные красивые руки с длинными тонкими пальцами.