Ловушка времени - [32]

– И что, все эти книги враждебны иудаизму?

– Дорогая Тали, в основе христианства как религии лежит враждебность к иудаизму.

– Странно, никогда этого не знала, – удивилась Тали, – а для чего это было надо?

– На этот вопрос нет однозначного ответа, – усмехнулся Кравченко. Он встал, подошел к окну, задумчиво написал что-то пальцем на стекле, потом повернулся и сел на подоконник. – Было много причин. Прежде всего, нужно помнить, какие события происходили в Риме и в Иудее, когда писались канонические Евангелия. Первое Евангелие, от Марка, было написано между 70-м и 72-м годами нашей эры, а последнее, от Иоанна, в 110-м году. К этому времени в Иудее было подавлено антиримское восстание и разрушен Второй Храм. Это было между 67-м и 70-м годами. Восстание было подавлено, как ты помнишь, самым жестоким образом, много евреев погибло, и, наверное, еще больше было вывезено из Иудеи в качестве рабов.

Однако все это не подорвало мятежный дух народа. В Иудее зрело новое восстание, под предводительством Бар-Кохбы, которое разразилось в 132-м году и было снова жесточайше подавлено. Таким образом, Иудея становилась самой непокорной провинцией Рима, а иудеи превращались в самых заклятых врагов государства. Христианство же создавалось в Римской империи и претендовало на роль главенствующей религии, готовой сменить язычество. Выходит, что Евангелия и не могли быть написаны иначе: ведь события, описанные в них, происходили в Иудее, которая находилась под управлением римской оккупационной власти, а человек, превратившийся в божество новой религии, был казнен римской властью. Основной целью евангелистов было снять ответственность за казнь Бога с римлян и возложить ее на иудеев, врагов Рима.

Кроме того, важно понимать, что в первые годы существования христианства римляне не понимали разницы между христианами и иудеями. Они считали, что это одни и те же люди, да, по сути дела, так оно и было, потому что первыми христианами и были бывшие иудеи, которые уверовали в мессианскую роль Иисуса. Если ты помнишь, в 64-м году Нерон устроил грандиозный пожар в Риме и обвинил во всем христиан, объявив их врагами Рима. И вскоре первые христиане горели на крестах, как факелы, освещая улицы ночного Рима.

Кравченко слез с подоконника и взволнованно заходил по комнате. Тали слушала его как зачарованная: она то кивала в знак согласия, то в недоумении пожимала плечами. Ей явно было интересно. Она и не пыталась спорить, лишь молча теребила сережку – признак того, что она напряженно думает.

Я незаметно для себя тоже увлекся, хоть тема эта никогда раньше меня особенно не интересовала. Кравченко сел за стол рядом с нами и продолжал:

– Поэтому основной задачей христиан того времени было отмежеваться от иудаизма, показать, что они – не иудеи, враги Рима, а добропорядочные и законопослушные люди, которые сами презирают этих мерзких иудеев. Сюда же, пожалуй, можно отнести и типичный механизм психологической защиты, свойственный преследуемому. Этот механизм называется «идентификация с агрессором».

Представьте себе ребенка, которому только что в поликлинике сделали укол. Дома он берет куклу и начинает ее колоть вилкой или гвоздем. Это позволяет ему из «преследуемого» превратиться в преследователя, агрессора. Таким образом он легче снимает с себя стресс от потрясения и унижения, пережитого в поликлинике. Вполне возможно, что нечто подобное чувствовали и первые христиане, когда, обвиняя во всех грехах евреев, присоединялись к общей массе римских граждан, презирающих иудеев и считающих их врагами Рима.

– Да, очень интересно, – растерянно произнесла Тали, – но боюсь, что я не смогу понять всего этого, когда буду читать Евангелия.

– Поэтому я хотел бы, чтобы ты прочитала их на иврите, а не на английском. Надеюсь, их перевели на иврит.

– Наверняка, – сказал я, – ведь в Израиле есть евреи-христиане.

– Я постараюсь это узнать, – пообещал Кравченко.

Через неделю он действительно достал весь Новый Завет на иврите. Тали быстро прочитала его, и они с Кравченко несколько раз обсуждали сложные места. Иногда собирались дома у Тали, иногда у меня.

Однажды у них разгорелся жаркий спор. Владимир утверждал, что Евангелия написаны с явной антиеврейской направленностью. Тали же считала, что, несмотря на некоторую антипатию к евреям, Евангелия – не антисемитские произведения.

– Обрати внимание, Тали, – горячо доказывал Кравченко, – как из одного Евангелия в другое переходит и усиливается тенденция снятия вины за смерть Иисуса с римского наместника и перенесение ее целиком на евреев. В Евангелии от Матфея, например, открыто говорится, что евреи, якобы, добровольно принимают на себя вину за казнь Иисуса, требуя от Пилата утвердить смертный приговор. Они, если ты помнишь, даже говорят, что кровь Иисуса будет на них и их детях, то есть не только их поколение будет виновно в этой смерти, но и многие поколения их потомков.

Представь себе такую картину: толпа евреев высыпала на улицу и требует, чтобы вражеский оккупант казнил их соплеменника по сфабрикованному ими, евреями, обвинению, причем заранее возлагают вину за эту незаконную казнь не только на себя, но и на своих еще не рожденных потомков.