Ловушка под омелой - [24]

– Она давно закрыта, – сказал его друг. – Придется потрудиться, чтобы привести ее в порядок.

– Согласен, но комната там большая, ее можно разделить чем-то вроде ширмы, чтобы не смущать молодых людей…

– Две больших кровати… Тогда и туалетную комнату с ванными нужно будет почистить и облагородить, – подхватил магистр Фергюсон. – В общие ходить не получится. Присутствие девушки в мужских, как и мужчины в женских привлечет ненужное внимание. Нам и без того придется объяснять, почему молодые люди будут повсеместно сопровождать друг друга.

– И как же мы это объясним? – тихо поинтересовалась миссис Патчис.

Я наблюдала за диалогом преподавателей и все больше ужасалась… кровати, ванны, совместные передвижения. И как это будет? Я ни на минуту больше не останусь одна? Я любила свою относительную свободу. Да, мы иногда ночевали вместе с Ким, но она девушка, и неловкости рядом с ней я никогда не испытывала. Мне неведомо, что такое жить рядом с мужчиной, с совершенно посторонним мужчиной.

– Пока не знаю, – пожал плечами магистр Стоттон. – Но мы придумаем что-нибудь. Хорошо, что сейчас каникулы, это значительно облегчает задачу.

Я не разделяла его энтузиазма, но ничего не могла поделать. Истеричностью до сего дня не отличалась, легкой инфантильностью, возможно, но капризной меня вряд ли можно было назвать. До этого момента, по крайней мере.

– А теперь все же отправляйтесь спать. – Магистр Фергюсон виновато улыбнулся. – После завтрака вновь побеседуем. Сейчас мы все устали. И… будьте терпимы друг к другу. Вы взрослые люди, способные преодолеть все неудобства.

Взгляд у него был странным, словно магистр сам не очень-то верил в свои слова. Я снова попрощалась с преподавателями и поспешила в свою комнату. Капитану ничего не оставалось, как последовать за мной. Всю дорогу я чувствовала на себе его взгляд и ощущала раздражение оттого, что мне придется привести в свою комнату абсолютно чужого человека. Это словно пригласить его в мой мир, в мою душу, где он может изрядно наследить. У двери я замешкалась, недовольно вздыхая.

Стоило нам войти, как мне почему-то стало неловко за свою комнату. Капитан в своей строгой форме, с мечом и с суровым выражением на лице казался в ней чем-то несуразным. Подавляя стеснение, чтобы не выглядеть перед ним несмышленой дурочкой, я развернулась к капитану и как можно тверже сказала:

– Не знаю, как вы, но я не намерена мириться со сложившимися обстоятельствами!..

– Мне они тоже не по душе, – спокойно заявил Аведа.

– Что-то было незаметно, вы как каменный…

– Просто я воспринимаю ситуацию здраво, – со спокойствием, изрядно взбесившим меня, продолжил он. – К чему злиться, если эта злость ничего не изменит? Все уже случилось. Мне не нравится быть связанным с тобой, но я надеюсь на мудрость и знания магистров, которые найдут ответы и устранят эту нелепую ошибку.

– Вы просто пока не представляете масштабов бедствия, капитан, – сквозь зубы процедила я.

– Я смогу потерпеть тебя рядом с собой какое-то время, правда, тебе придется бывать на скучных собраниях и нести вместе со мной службу.

– Что? Я не собираюсь таскаться повсюду за вами! У меня тоже есть своя жизнь. Завтра же утром я пойду в библиотеку и изучу все, что там есть о благословении омелы! Я как никто другой знаю библиотеку и как никто другой смогу разобраться в писаниях!

– Утром ты пойдешь со мной на построение. У тебя каникулы, а у моей службы перерывов нет…

– И не подумаю! Наша проблема важнее! Я хочу сделать так, чтобы покои в башне нам не понадобились!

– Я понимаю, но построение пропустить не могу. К тому же до обеда у меня есть дела в городе.

– То есть ваши дела важнее? – возмутилась я.

– Конечно, – отрезал капитан и начал снимать с себя экипировку. Отстегнул ремень и отложил меч в сторону, потом снял плащ, защиту с предплечий и груди, а когда начал расстегивать пуговицы кителя, я взялась за голову и отошла к любимому окну. Голова гудела, я просто не хотела верить в происходящее.

– Ты можешь ложиться, спать осталось совсем недолго, – сказал Аведа. – Я тебя не потревожу. Присяду у окна и постараюсь оставаться незаметным.

Некая неловкость или смущение все же проскользнули в его голосе, капитан отвел глаза. Я невольно засмотрелась, пытаясь его понять. Эта военная дисциплинированность позволяет ему сохранять спокойствие или же безразличие? Чувства свои Аведа умело скрывал или вовсе их не испытывал. Нет, ну, конечно, что-то да происходило у него в душе, но, скорее всего, не такое шумное и бурлящее, как в моей. Впервые в мыслях появилось что-то похожее на интерес к этому человеку.

Внезапно я ощутила такую усталость, что слова капитана о сне и отдыхе показались мне более чем заманчивыми. Вспомнив о чем-то вроде гостеприимства, я взмахнула рукой, и у окна появилась хоть и небольшая, но на вид удобная софа. Большего размера просто не поместилась бы в комнате. Капитан кивнул в знак благодарности и сел, предпочитая не смотреть на меня. Я же открыла дверцу шкафа и спряталась за ней, чтобы переодеться. Была почему-то абсолютно уверена, что капитан не станет подглядывать, но все равно нервничала. Движения выходили дергаными и резкими, одежда скручивалась, рукава заворачивались. В итоге переодевалась я довольно долго.