Ловушка - [37]

— Джон? — то была Вики, и путаница в мыслях кое-кто улеглась. — Это вы? Слава богу. Я звоню уже больше десяти минут. Быстрее! Они поехали, чтобы схватить вас. Не полиция. Стив — и все прочие. Вся деревня. Я звоню из магазина. Я видела в окно, как съезжались машины. Уже минут пять, как они уехали. Вот-вот появятся… Джон, вам нельзя там оставаться. Приезжайте к нам. Сейчас же! Я еду домой. Если вы будете со мной, им придется успокоиться. Они… Джон, вы меня слышите?

Он смотрел на дорогу сквозь тонкие нейлоновые занавески гостиной.

— Да, Вики, я слушаю.

— Это из-за полиции. Они позвонили Стиву. На джинсах обнаружена кровь, следы цемента, а из какого-то магазина в Питсфилде сообщили, что вы купили мешки с цементом. Вы замуровали ее в погребе — вот что они твердят. Они взяли с собой ломы и лопаты и…

Тут он услышал шум машин. Может быть, он слышал его и раньше, слабое осиное гудение, как шум в голове. Но тут сомнений уже не оставалось. Гул становился все громче. Скрипнули тормоза — они проезжают поворот около моста.

Кошмар снова надвинулся на него. Реальным оставался лишь голос Вики. Ничего не чувствуя, он сказал:

— Спасибо, Вики. Я приеду.

— Скорее!

Он положил трубку. Внизу на дороге раздался автомобильный гудок, его подхватил другой, третий, пока они не слились в сплошной рев. На мгновение им полностью овладел страх, парализовал, лишил способности действовать. Он только бессмысленно вертел головой, стараясь избавиться от рева гудков. До машины ему не добраться. Значит, ничего сделать нельзя. Придется остаться. Все было как в том сне. Первая машина блеснула на дороге за кустами. Это встряхнуло его. Бежать через лес — к Вики! Добраться до Кэри. Казалось, другой цели не было в жизни. А что потом — не имеет значения.

Когда он бежал через яблоневый сад к заросшему склону, ведущему в лес, позади него на дороге раздался пронзительный вопль. Только тогда он догадался, что, пересекая лужайку, обнаружил себя — его заметили не из первой машины, а из тех, что шли в хвосте. Берег там опускался, и не было ни кустов, ни деревьев, чтобы заслонить его.

За первым криком раздался второй. Гудки смолкли. Ему было слышно, как захлопали дверцы машин…

Он не оглядывался. Увидеть маленькие темные точки, бегущие через луг за ним, — значило вернуться к паническому страху, сделать реальным тот сон, которого он больше всего боялся, — сон об охотниках и преследуемых.

Но это и был тот самый сон. Солнечный свет казался желтее настоящего. Листья, травы, бабочки — все, что он видел, пролетая через заросший луг, было пугающе ярким, будто он никогда раньше этого не встречал, а сейчас смотрит глазами раз в десять более зоркими, чем человеческие.

Сзади кто-то залаял, подражая гончей. Или это ему почудилось, как часть сна, в котором люди скакали за ним галопом на четвереньках?

Наконец показались молодые сосенки, росшие на опушке. Он добежал и нырнул в заросли. Иголки хлестали его по щекам, как тонкие кнутики. Пробился сквозь них и оказался у ручья, журчащего в своем каменистом ложе. Прыгая с камня на камень, пересек его и оказался в лесу. Вокруг был неведомый мир — огромные стволы, кусты, поваленные деревья, проникающий солнечный свет. Сосны скрыли его. Не теряй голову! Ты же знаешь этот лес. Ты знаешь точно, где надо повернуть влево и спуститься к озеру, к Вики. Ты намного опередил их.

И тут он услышал крики сзади, из-за сосен. Может, опять игра воображения? Не могли они так быстро добежать до дальнего поворота. Потом вдруг, с ужасом догадался — те, в первых машинах, что были около дома, заметили, как все остальные кинулись через луг, и бросились в погоню от дома.

Его преимущество уменьшилось вдвое.

Впереди, между деревьями, за переплетениями кустов ежевики, виднелся ствол бука. Слепо повинуясь инстинкту, он прикинул: туда, к буку. Хотя это и слишком близко к дому Джонсов, за буком — крутой спуск вниз, в небольшой овражек, заросшей порослью тсуги. Там можно спрятаться.

Побежал вперед, огибая ежевику. Из-под самых ног вылетела куропатка, оглушительно захлопав крыльями. Добрался до бука и, сбегая со склона вниз, услышал крики, раздавшиеся неожиданно близко. А что, если у них с собой собака? Он вспомнил остроносого белого пса с пушистым коричневым хвостом.

Он достиг подножья и снова побежал, петляя влево и вправо, судорожно переводя дыхание. Впереди виднелись заросли тсуги, темная плотная стена, окаймляющая обнажения скал. Ринулся к ним, но прежде чем успел нырнуть под прикрытие перистых ветвей, услышал, как кто-то издалека сразу завопил:

— Вот он!

Ветки тсуги переплелись между собой и росли до самой земли. Он оказался как в клетке из темных перистых, гибких ветвей. Споткнувшись на бегу, упал, поднялся снова, столкнулся с решеткой из веток, такой же непроходимой, как если бы она была железной. Бросился влево, упал на колени, попытался протиснуться под низко нависшими ветвями, рванулся и только обессилел от напряжения. На какую-то долю секунды страх перед тсугой стал сильнее страха перед преследователями. Тонкие закрученные прутья сплелись вокруг него, зелень лезла в рот. В полном отчаянии он стал пробиваться вперед напролом и вдруг вывалился из зарослей в неясном просвете — прямо у отвесной скалы. Упал и даже не попытался удержаться на ногах. Лежал неподвижно вниз лицом и судорожно, с рыданием глотал воздух.