Ловушка для тигра - [40]

Ростом Максиму до плеча, кривоногий, он нажал кнопку на брелке, и сигнализация заткнулась. Бандит затопал к машине, обошел ее и застыл — молча пялился на вышедшего из темноты на освещенный пятачок парковки Максима. Явно пытался сообразить, кто это перед ним — высокий, худой, заросший и злой, как весь личный состав обслуживающего персонала преисподней. Максим тоже молчал, по привычке убрал руки за спину, чтобы раньше времени не пустить их в ход. «Не здесь», — кажется, именно так сказал тогда адвокат, когда оттаскивал своего подзащитного от родственников убиенных боевиков. Правильно, не здесь, в другом — тихом, уютном, глухом месте. Полуразрушенное здание — прекрасный выбор, надо пригласить их туда. Обе стороны слишком долго ждали этой встречи, никто не был заинтересован в том, чтобы перенести ее место и время.

Боевик наконец опомнился, сделал несколько шагов назад, оступился, налетел на «Ниву». Сигнализация немедленно взвыла снова и голосила до тех пор, пока ее хозяин не нашел в карманах брелок. Максим не выдержал, хрипло рассмеялся. Тут на крыльце показался еще один экземпляр — уже покрупнее первого, движения скупые, двигается уверенно. Сколько вас там всего? Но на этот вопрос Максим ответа не получил: успокоив орущую «Ниву», оба бандита скрылись в помещении ресторана. Ждать пришлось недолго: карательный отряд в количестве четырех человек построился очень быстро. Максим шагнул из темноты в яркое пятно света под вывеской, быстро осмотрел всех и снова убрался в темноту. Двинулся прочь не быстро, и не медленно — так, чтобы постоянно слышать, как урчит за спиной двигатель «Нивы». Вспомнил по дороге, что тропинка между домами узкая — рядом стена и забор трансформаторной подстанции, «Ниве» там не проехать. И порадовался, что так удачно выбрал место. Ярко освещенные улицы миновали быстро. Максим скользнул в подворотню, остановился, поджидая, когда преследователи сообразят, куда делась жертва. Еле сдержался, чтобы не свистнуть приглашающе — помешал кашель. Максим зажал ладонями рот, чтобы не выдать себя, вжался спиной в стену и в последний момент успел отбежать в сторону. Дальний свет фар заскользил по стенам и своду арки, выхватил из темноты кусты во дворе и высокую фигуру рядом с ними. «Нива» влетела во двор и остановилась резко, ткнувшись передним бампером в заросли. Захлопали дверцы, послышалась отрывистая речь. Максим помедлил немного, дал возможность преследователям заметить, как удирает по узкой тропке вдоль забора загнанная жертва. И улыбнулся, услышав позади топот: ищейки взяли след.

Дальше все было делом техники: Максим дважды прошел этот путь в светлое время суток и отлично запомнил особенности местности. Поэтому благополучно миновал все ловушки — выбоины, узенький, в одну досочку, мостик через канаву и брошенный кем-то рядом с тропинкой изрядный моток «колючки». Преследователям же пришлось туго, Максим слышал за спиной звуки падений, мат сквозь зубы и в очередной раз подивился услышанному. Почему эти гордые существа в минуты наивысшего напряжения используют ненавистный им язык — русский мат? Необъяснимо. Но на решение лингвистического ребуса времени не было. Вот они, уже близко. Что ж, приступим. Вы сами напросились, не я это предложил. Максим постоял еще на тропинке перед развалинами, убедился, что его заметили, и шагнул внутрь. Добежал до следующего дверного проема, стараясь наделать побольше шума, остановился и очень тихо вернулся назад, замер, сжимая в кулаке рукоять Пашкиного ножа. Бандиты входить вслед за Максимом не торопились, совещались вполголоса. Максим напрягал слух, пытался разобрать слова, но понял только, что двое останутся ждать снаружи. Услышав звуки шагов, подался назад, затаился в темноте. Через дверной проем в здание скользнули две тени, остановились, разошлись в разные стороны. Тот, кто направился в сторону, где притаился Максим, умер быстро и тихо. Зажать преследователю рот, два раза ударить ножом под лопатку — и все, дело сделано. Максим аккуратно уложил тело у стены, обыскал, нашел нож и пистолет. Нож он положил на пол рядом с трупом, пистолет сунул себе за пояс штанов. Двинулся вперед на шорох и треск. Сунувшийся на шум второй бандит тоже не успел понять, что происходит, — умер так же тихо и торопливо. Максим быстро обыскал убитого, нашел еще один нож. Оставил боевика лежать посреди замусоренного помещения, найденные аксессуары закинул в рюкзак, вернулся к дверям. Еще двое топтались при входе, вытягивали шеи, ждали соплеменников. Максим еле сдержался, чтобы не закашлять — горло раздирало, саднило, зато голова сделалась ясной и легкой. За спиной два трупа тех, кто убил людей, ставших за время службы ему почти родными. Какое там «почти» — они все были одной семьей, единым целым. Максим обхватил ладонью горло, чуть сжал пальцы под нижней челюстью, сдавленно прошептал:

— Цо кхузахь[1]. — И добавил, уже по-русски: — Идите сюда. — И снова зажал рот, чтобы не закашлять.

Боевики, услышав родную речь, дружно, как бараны, рванули вперед. Бараны и есть — кто же бросается в незнакомое помещение толпой? Сами виноваты, ловите. Максим уже не скрывался, шагнул из-за выступа в стене, но немного не успел — его услышали. И оба не придумали ничего лучшего, как рвануть вверх по лестнице, Максим помчался следом. Догнал одного уже наверху, схватил за полу куртки, дернул на себя и вбок. И сам едва не сорвался со второго этажа следом за своей жертвой. Та приземлилась неудачно, на кучу слежавшегося строительного мусора, и теперь стонала в темноте, но встать даже не пыталась. И затихла наконец. Оставлять за спиной вооруженного бандита, пусть даже с переломанными костями, было глупо, но впереди Максима ждала еще бо?льшая опасность. Четвертый не подавал признаков жизни, и, как ни вслушивался Максим, как ни всматривался во мрак, различить он ничего не мог. Надо ждать, этот скоро выдаст себя, он знает, что остался один и что Максим его отсюда живым не отпустит.