Ловушка для солнечного зайчика - [18]

— Ив чем он будет заключаться?

— Увидишь, — таинственно отозвался он.

Шура ждала Славу в машине и гадала, куда же он намерен ее везти сегодня. Вид у него был самый что ни на есть загадочный. Вот и сейчас он практически выгнал ее из дома, сказав, что ему нужно переговорить с ее мамой.

— Ты как? — спросил он, забираясь в машину.

— Отлично! — улыбнулась Шура.

— Тогда едем.

— Скажи хоть, куда едем? — рассмеялась она, подставляя лицо заглядывающему в окно солнцу.

— Всему свое время, — опять уклонился он от ответа.

— Ладно, тогда скажи долго ли мы будем ехать туда, не знаю куда?

— Не очень.

Слава не обманул — дорога заняла не больше часа. И место, куда он ее привез, было хорошо знакомо Шуре. Это ранчо в соседней деревне. Тут разводили коз и лошадей. Хозяева ранчо зарабатывали тем, что круглый год принимали у себя гостей, предлагая им конные прогулки, великолепные пейзажи, козье молоко и удобные гостевые домики. В детстве Шура несколько раз бывала здесь с классом. С тех пор тут мало что изменилось, разве что добавилось искусственных прудов с выгнутыми мостиками через них, выполненных под старину. Да деревья разрослись, бросая больше тени и создавая романтическую атмосферу.

— Умеешь кататься на лошадях? — спросил Слава, выгружая вещи из машины.

— Не то чтобы умею… Ездила верхом несколько раз. Только давно это было, в детстве.

— Ну значит, у тебя появилась возможность вспомнить детство, — взял он ее за руку и повел в сторону домиков. — И чтобы никаких возражений. Я, конечно, тоже не самый искусный наездник, но тебе упасть с лошади точно не дам.

— А куда ты меня ведешь?

— Сейчас забросим вещи и пойдем выбирать лошадей. Накатаемся перед обедом, чтобы аппетит нагулять.

— Ты снял домик? А зачем?

— Затем, что мы останемся тут с ночёвкой, — остановился он и повернулся к ней, не выпуская руки.

— Мы так не договаривались.

— А я тебя и не собирался спрашивать, — отрезал он, и голос его прозвучал нарочито грубо.

Шура решила не портить пока себе настроение. О том, что делать дальше, она и подумает потом.

Кататься на лошадях было приятно, но не более того. Ехали они медленно, соблюдая инструкции. Да и о скоростной верховой езде Шура не мечтала, потому что даже так с трудом держалась в седле, все время намереваясь завалиться в бок. Славе приходилось периодически ее поддерживать.

А вот аппетит они нагуляли нешуточный. Обед Слава заказал в домик и столько всего, что когда Шура попробовала последнее блюдо, брюки на ней уже трещали и дышать становилось нечем.

— Ты не возражаешь, если я прилягу? — зевнула она. Сказывалась еще и бессонная ночь.

Комнат в домике было две. Шура удалилась в свою и, не раздеваясь, плюхнулась на кровать, мгновенно засыпая.

— Вставай, соня, в ночь пойдешь…

Она не могла понять, сон это или явь. Слава водит цветком по ее глазам, щекам, губам… Так приятно, только глаза не хотят открываться, как это обычно бывает во сне. Она перевернулась на спину в новой попытке проснуться, но только еще глубже стала проваливаться в сон.

— Не знал, что юные красавицы могут так крепко спать, — донесся до нее смех Славы. — Может, это тебя пробудит, как в сказке?

Губ коснулось что-то теплое и мягкое. Так приятно! И хочется еще. Что-то беззастенчиво пробралось ей в рот и принялось исследовать его глубины. Но, господи! Это еще приятнее. Она с удовольствием подхватит эту игру, ее язык уже вступил в парный танец.

— Не, ну мы так не договаривались. Спящая красавица, проснись, — трясли ее за плечи, тогда как губы мечтали о продолжении поцелуя. — Пойдем гулять, пока на улице еще светло…

Ну конечно, никакой это не сон, а бедный Слава пытается ее разбудить. Надо же как крепко она вырубилась. А ведь он прав, если не встанет сейчас, то ночью ей опять грозит бессонница. Кроме того, нужно уговорить его поехать домой. Оставаться здесь она категорически отказывалась.

— Встаю, встаю… — разлепила она глаза. — Сколько время?

— Ты проспала три часа, — продолжал он сидеть рядом с ней, не давая ей возможности встать. — И мне понравилось целовать тебя сонную.

Его лицо склонилось над ней, а губы коснулись ее, не успела Шура даже сообразить хоть что-нибудь. На этот раз она отчетливо понимала, что он целует ее, но это не казалось менее приятным, чем во сне. Невольно ответила на его поцелуй, чувствуя, как рука его пробирается к ней под футболку и накрывает грудь. Он поглаживает пальцем ее сосок, которому уже тесно в бюстгальтере. А поцелуй все длится, и нет возможности сопротивляться его губам и рукам.

Слава оторвался от ее губ и заглянул в глаза.

— Только не сопротивляйся, — попросил он. — Если я не сделаю этого прямо сейчас, то, наверное, умру.

В его голосе столько мольбы и страсти, что Шура разрешает и себе зайти немного дальше. Она не сопротивляется, когда Слава задирает ее футболку и стаскивает через голову. Не мешает ему, когда он не с первой попытки расстегивает бюстгальтер. Его губы накрывают сосок, тот что совсем недавно ласкали пальцы, и она понимает, что возбуждается все сильнее. Уже тяжело лежать безучастно, руки сами тянуться к его голове и зарываются в волосы. Между ног все намокло и пульсирует. Хочется избавиться от ненужной помехи в виде джинсов и трусов… Но все заканчивается, не успев начаться, оставляя отрезвляющее послевкусие.