Ловушка для сирены - [16]

Внезапно веселье стихло. Всего должно быть в меру. Невозможно всё время смеяться, грусть тоже может доставить удовольствие.

Свет луны неверный освещает путь.

Ты меня, любимый, навсегда забудь.

Я твоё колечко выбросила в снег.

А моё сердечко замерло навек.

Я теперь лишь призрак, ты прости меня.

Не смогла дожить я до святого дня.

Под венец с другою завтра ты пойдёшь,

И меня своею ты не назовёшь.

Я теперь чужая, мёртвая навек.

Я теперь лишь призрак, я не человек.

Только что-то тянет к дому твоему,

Не погасли чувства, видно по всему.

Как же мне, любимый, позабыть тебя.

Чтоб за Грань шагнула наконец-то я.

Чтоб воспоминаньем только лишь была,

А не тенью блеклой за тобой плыла.

В том моё проклятье, что мне не уйти,

За тобою вечно следом мне идти.

Видеть твоё счастье, только не со мной,

Призраком являться с полною луной.

Только, когда песня закончилась, окружающие стол, на котором разместилась Лира, слушатели заметили, что эту песню девушка пела, не прикасаясь к лютерне — прекрасная мелодия жила в её чудесном голосе. Единый вздох восхищения волной пронёсся по залу, и это была лучшая награда.

Девушка спрыгнула со стола, предварительно объявив, что концерт окончен. Отбиваясь от рук восторженной публики (каждому хотелось прикоснуться к звезде сегодняшнего вечера), она двинулась в сторону своих подопечных, не обращая внимания на разочарованные вздохи и крики «Ещё!».

К ней подскочил Шон. Под его защитой Лира и Анита быстро добрались до лестницы, ведущей на второй этаж, где располагалась отведённая им комната.

— Коморка! — провозгласил Шон, когда при помощи ржавого ключа смог, наконец, открыть не менее ржавый амбарный замок, навешанный на еле державшуюся на петлях дверь.

Парень поводил из стороны в сторону огарком свечи, предусмотрительно захваченным им у хозяина вместе с ключом. Комната действительно была маленькая с крохотным оконцем. Единственная кровать, занимавшая чуть ли не половину всего помещения, была при этом такой узкой, что на ней мог расположиться только один человек.

— Шон, принеси наши вещи, — попросила Лира, снимая с лица маску, которую надела на время выступления. Хозяину постоялого двора она объяснила это тем, что знаменитый менестрель не хочет быть раньше времени узнанным. Поэтому и выступала Лира инкогнито, не называя имени. С харчевника она тоже потребовала дать клятву о неразглашении тайны. Он согласился, но долго, натужно вспоминал, слышал ли он вообще когда-нибудь имя Анния. Женщин-менестрелей было очень мало, а известных и вовсе по пальцам пересчитать можно. Сначала харчевник решил, что девчонка завралась и ничего, на самом деле, собой не представляет. Но, поскольку менестрель, с которым он заключил контракт на выступления в течение всех ярмарочных дней, сегодня не удержался и раньше времени напился, хозяин был согласен на любую кандидатуру для увеселения своих посетителей. И, как оказалось, не прогадал.

Лира стащила с головы парик, купленный вместе с маской в лавочке старого эльфа, по официальной версии торгующего маскарадными костюмами, но эта была лишь видимость. Иначе, шпионы не были бы его постоянными клиентами.

— Какой у тебя голос! — воскликнула Анита, с восхищением глядя на Лиру. Та в ответ лишь фыркнула:

— Это компенсация за мою неказистую внешность.

— Не говори так, ты очень симпатичная девушка! Твоя последняя песня, она такая грустная. Это случилось на самом деле? — Анита села на кровать, в её глазах светился живейший интерес.

— Не хочу тебя разочаровывать, но тексты моих песен не имеют под собой никакой реальной основы, — устало улыбнулась Лира.

Вернулся Шон. Увидев, что принцесса расселась на кровати, он прямо с порога заявил:

— Эй! Это моё место.

— Но… — принцесса даже рот от удивления открыла. — Ты же мужчина, ты должен уступать женщинам.

— Я тролль, причём не так давно раненый тролль, — бесцеремонно спихивая Её высочество с кровати, ответствовал Шон. — А вы, две бессовестные тётки, измывались надо мной всю дорогу, заставляли делать непосильную в моём состоянии работу. Поспите на полу, с вас не убудет.

Анита не выдержала. На её глазах выступили слёзы.

— Лира! Ты слышишь, что он говорит?! Почему ты молчишь?

Целительница уже раскладывала на полу два тюфяка, стребованные Шоном у хозяина. Она-то сразу поняла умысел парня, который просто не хотел никого ставить в неловкое положение. Кровать была слишком узкой, на ней мог разместиться лишь один человек. Если это будет одна из девушек, другой придется ночевать на полу вместе с троллем.

От тюфяков пахло душистым сеном, а значит, они были набиты совсем недавно. Хотелось поскорее плюхнуться на них и, засыпая, ощущать запах летнего зноя и цветущего разнотравья.

Анита готова была разрыдаться. Она так надеялась, что наконец-то поспит на какой-никакой кровати. Ей надоело спать на земле, когда в бока и спину впиваются ветки. Её холёное тело и так уже было сплошь покрыто синяками и ссадинами.

— Анита, — тихо позвала Лира. — Иди сюда. Эти тюфяки очень мягкие, а в кровати должно быть полным полно клопов.

Но принцесса продолжала стоять и всхлипывать, разобидевшись на весь белый свет. И тут не сдержался Шон.