Ловушка для «Осьминога» - [4]

вами положение, товарищи, весьма сложное. Наши действия по предотвращению задуманных противной стороной акций должны быть ювелирными, пронизанными не только оперативной выдумкой, но и чувством такта, ибо акции эти осуществляются не только на нашей территории, где мы можем со шпионами особо не церемониться, но и в сопредельных государствах. А там… Там, как вы понимаете, не все нас любят, да и вообще там – другое государство. Короче. Бдительность – как всегда высокая, а выдержка двойная… Теперь частности. Иван Васильевич, какова общая картина по контрольно-пропускным пунктам?

С места поднялся полковник Чернов, представляющий на совещаний пограничный округ. Он был высокий, моложавый, с головой, обрамленной мелко вьющимися светлыми волосами, за что среди сослуживцев именовался, за глаза, конечно, несколько обидным прозвищем.

– Сидите, сидите, Чернов, – махнул рукой генерал. Третьяков не любил докладов о деле по стойке «смирно» Он предпочитал и проводил совещания в более непринужденной обстановке: с минеральной водой на столе и вкусным крепким чаем – что кому из присутствующих нравится, – только вот курить в его кабинете не полагалось.

– По данным, которые поступают с наших КПП в морском порту, из аэропорта Пулково, а также из Кронборта, с железнодорожных постов и с постов на шоссейных дорогах, уровень контрабанды остался прежним, – стал докладывать Чернов. – Элементов какой-либо организованности по этой части мы не видим. В попытках провоза порнографических изданий тоже средние показатели. Зато резко увеличилось количество музыкальных журналов. В основном на английском языке, но есть и на немецком, на французском. Фотографии на их страницах бывают весьма вольные, но это не порнография и не антихудожественные вещи. Дублей, как правило, нет, везут комплекты за год, а то и за два. «Взял с собою в туристическую поездку, чтобы прочитать на досуге», – таков стандартный ответ.

– И вы их пропускаете? – спросил полковник Митрошенко.

– Конечно. Все по инструкции: музыка, культурный обмен… Делаем, как учили…

– Обратно? – коротко спросил Третьяков.

– Ни Боже мой… И у себя проверяли, и Москву запрашивали про тех, кто возвращается домой из сто­лицы. Ни один музыкальный журнал от нас не уходит. Все остаются в нашей стране. Ответ стереотипен: прочитан, мол; и выброшен. Поди проверь.

– Понятно, – сказал Лев Михайлович. – Идеологическая диверсия – вот что такое эта самая музыка, – и спросил: – Еще?

– Участился завоз книги Хедрика Смита «Русские». Ею снабжен буквально каждый западный турист. Появилось новое карманное издание на тонкой бумаге, в мягкой обложке. В пиджак можно спрятать.

– Поукит-букс, – заметил Митрошенко. – Еще одно подтверждение того сообщения, Лев Михайлович.

– Недавно наши люди изъяли такую книгу у восемнадцатилетней Джулиет Сью Берковиц, прилетевшей через Хельсинки из Калифорнии, – продолжал Иван Васильевич. – Обычно мы отбираем и уничтожаем такого рода литературу. Но на этой книге стоял штамп библиотеки. В общем, взяла почитать в дорогу… Составили акт и объяснили мисс Берковиц, что книга изымается на время ее нахождения в Советском Союзе, что в Москве, перед отлетом из Шереметьева, книгу эту ей возвратят.

– Да, – сказал Лев Михайлович, – библиотечные, книги надо, конечно, беречь… А вот вам информация, товарищи, которую мы получили недавно. Во всех туристских фирмах, которые отправляют нам своих клиентов через Скандинавию, организована бесплатная раздача этой книги. Под видом справочного пособия.

Генерал Третьяков выдвинул ящик стола и вынул оттуда довольно пухлую книжку, но небольшого фор­мата. На обложке был изображен Кремль, ниже множество человеческих лиц, видимо, олицетворяющих, по мнению издателей, понятие толпы.

– Кто читал эту книгу? – спросил Лев Михайлович. – Судя по вашему нерешительному молчанию – «все»… Ладно, все знаю: работа, текучка, газету некогда просмотреть, английский по анкете – «читаю и перевожу со словарем». Сообщаю: в нашей библиотеке есть перевод, для служебного пользования. Советую познакомиться с сочинением мистера Смита, который довольно долго представлял американскую прессу в Москве. Характерная особенность этой книги в том, что ее автор, говоря о культурной жизни столицы, мно­го рассказывает о писателях, художниках, артистах, под разными предлогами уехавших за кордон, и про тех, кто не уехал. Но по Смиту получается, что оставшиеся образуют как бы внутреннюю оппозицию, эмиграцию, так сказать, духа. Он так ловко подтасовывает высказывания тех и других, что создается впечатление: между ними нет принципиальной разницы. Между тем не все экземпляры этой книжицы изымаются нашими славными парнями в зеленых фуражках!

– Лев Михайлович! – протестующе воскликнул полковник Чернов.

– Да-да. Наши московские коллеги сообщили, что «Русские» Хедрика Смита гуляют по городу. Да и у нас их обнаруживали. Чей это прокол?

– Дипломатическая почта, – подсказал кто-то из угла, занятого молодежью

– Не исключено, – согласился генерал. – Теперь о музыкальных журналах. Выяснилось, что они продаются рядом с туристскими фирмами и там, где формируются группы туристов для выезда к нам. Продаются по цене в десять раз ниже номинала! Разницу оплачивает пока неизвестный нам благодетель, но похоже, что за ним стоит новая шпионская фирма в Ухгуилласуне. Делайте выводы… А теперь главное. В Кронборгском отряде, на заставе номер один, случи­лось чрезвычайное происшествие. Товарищи пограничники провели, как и положено, собственное расследование, но теперь необходимо, в свете того, что я вам сейчас говорил, подключиться и нам. Слово Ивану Ва­сильевичу.