Ловушка для красоток - [23]

— О Еве? Нет. О чем ты?

— Как она побывала у Франко Гаэтано. Я теперь с нетерпением жду его пробы. Франко говорит, что между ними возникли просто фантастические биотоки!

— Какие биотоки? — переспросила Ева.

— Биотоки — это то самое, что или возникает между художником и моделью, или не возникает.

Ева почувствовала, что заливается краской. Что рассказывает Франко про нее?

— Секс и только секс, ничего кроме! Абсолютно все строится на сексе!

— Боже мой, — слабеющим голосом пролепетала Ева.

— Да не смущайся ты, малыш! — рассмеялась Чарлин. — Тебе придется к этому привыкнуть, если ты собираешься стать знаменитой моделью!

«Секс, — размышляла Ева по дороге домой на Флорал-парк. — Значит, вот в чем смысл моих странных ощущений!»

В субботу и воскресенье Ева работала в бакалейной лавке, помогая отцу и воображая себя прославленной моделью в ослепительном туалете вместо рабочего халатика. Когда лавка закрылась, Ева пошла по Тьюлип-авеню к церкви Пресвятой Богородицы. В церкви она нашла свое любимое местечко, мягко озаренное мерцанием свечей на алтаре святых. Ева преклонила колени и немного посидела в ожидании покоя. Пройдя затем к алтарю святой Юдифи, она помолилась, зажгла несколько свечек, опустила монетки в коробку с прорезью, поставленную рядом с алтарем.

— Помоги, помоги, помоги мне, святая Юдифь, — просила Ева. — Пусть наступающая неделя станет поворотной в моей судьбе. Пожалуйста! Обещаю распространять слово о деяниях твоих, раздавать верующим брошюры с твоими молитвами.

Ева низко склонила голову, становясь на колени перед алтарем. Выйдя из церкви, она чувствовала себя значительно лучше. Святая никогда не отказывала ей, и Ева понимала, что может полностью положиться на нее и в этом деле!

Долорес покинула Зал сафари в универмаге «Бонвит» с двумя платьями в коробке.

Такси доставило ее на угол Шестьдесят второй улицы и Парк-авеню к дому Сола Франклина, который ее уже дожидался. Все шло в полном соответствии с прогнозами Чарлин: пробы Сол начал делать «Роллейфлексом», затем перешел к слайдам. Долорес, облаченная в черный кружевной пеньюар, полулежала на муаровой кушетке под Ионой с китом на гобелене.

Сол сказал:

— У тебя поразительной красоты тело! Я хотел бы получше выявить все его достоинства с фотографической — ха-ха! — точки зрения!

— «Плейбой» как раз предложил мне три тысячи за право напечатать фотографию ню, — протянула Долорес. — Твой вариант будет подороже.

— Ты не спятила случайно?

Сол, наряженный в бледно-зеленые брюки и коричневый охотничий пиджак, осторожно поставил камеру на «Стейнвей».

— Почему? Я считаю, моя обнаженная фотография стоит пять тысяч.

— Пять тысяч? Ну, ты даешь!

— Милый, ты сказал, что я даю? — Долорес призывно посмотрела на Сола Франклина. — Надо полагать, в духе Фрейда… Ну, иди ко мне, дорогой!

Через миг они уже страстно целовались, а Долорес стонала и извивалась — главным образом от омерзения.

— Сол, ну нельзя же так! Я с ума схожу… Еще, о еще! Как мне с тобой хорошо! Ты фантастический мужчина! Еще, ну еще!

Наконец Долорес слегка оттолкнула Сола, кокетливо притворяясь шокированной:

— Да ты просто бешеный! Ты же секс-маньяк!

Долорес позволила старцу расстегнуть бюстгальтер и запустить внутрь взмокшие от пота пальцы. Он трясся и задыхался от возбуждения, но Долорес краешком глаза видела, что все впустую. Она вспомнила слова Чарлин и усмехнулась.

— Я не такой, как все! Я не просто хочу тебя, ты мне нравишься как человек! — подвывал Сол.

Крупные капли пота выступили у него на носу, на лбу и шее.

— Так докажи мне это, — прошептала Долорес.

— Разве я тебе это не доказывал? Ты сама заставила меня остановиться!

— Если я тебе действительно нравлюсь, ты заплатишь мне пять тысяч за обнаженную натуру. А потом уже я тебе буду доказывать, что умею быть благодарной! Тебе будет хорошо, тебе будет очень хорошо со мной!

Сол все еще тяжело дышал, но в уме уже производил расчеты.

— Заключим сделку: даю тебе три куска! За обнаженную натуру, и еще ты переспишь со мной.

Он замялся, и Долорес поняла, что дальнейшие признания дадутся ему не без труда.

— Если получится, даю еще кусок премиальных! Идет?

— Не пойдет! — твердо объявила Долорес. — Принимаешь мои условия, а не хочешь — как хочешь! За три тысячи, Сол, ты получаешь снимки голяком и ничего больше. За все, что сверх, — и оплата сверх, и, смею тебя заверить, я того стою!

Старец сардонически ухмыльнулся:

— И отзывы можешь представить?

— Не могу, и это самое дорогое — я новенькая, еще не подо всеми побывала! В отличие от абсолютного большинства твоих приятельниц!

— Ладно, давай за два куска, и не нужна мне обнаженная натура! Долорес покачала головой:

— Или все, или ничего. Не хочешь — не надо! И Сол сдался.

Он набросился на Долорес, но, как она и предполагала, сделать старый козел не смог ничего, так что пришлось прибегнуть к помощи протеза. Долорес удивило, что он и не попытался обвинить ее в своей неудаче.

— Ты здесь ни при чем, милая! — объявил он. — Чего нет, того нет и нигде не возьмешь. Но ты старалась, как могла, и все вышло славно.

На другой день с утра пораньше она отправилась в магазин Бергхофа и заказала себе манто из черной норки в полную длину.