Ловушка для химер - [19]

— Копьё, — закатывая глаза от ужаса, стонет Семён.

— Я не знаю где оно? — растерянно бормочу я.

— Ты на него опираешься.

— Действительно, — я в величайшем удивлении смотрю на копьё, решаюсь, резко выдёргиваю из земли. Неожиданно дикий страх отступает, мышцы вновь становятся эластичными, мозг начинает работать. — Тихонько отступаем, — держа копьё перед собой, сквозь зубы шепчу я. — Он не за нами пришёл, его наш оленёнок привлёк и… не смотри ему в глаза… спиной не поворачивайся.

Мы медленно пятимся, саблезубый тигр обдаёт нас презрительным взглядом, подходит к дереву, становится на задние лапы, передними с остервенением вцепляется в кору, подпрыгивает, но туша высоко и хищнику её не достать. Мы отходим всё дальше и дальше, а саблезубый тигр словно взбесился, демонстрирует такие прыжки, любой легкоатлет позавидует, но на него лишь сверху капает кровь, и это зверя выводит из себя. Он в бешенстве разгребает землю у корней, рвёт страшными когтями кору, но вскоре сникает, растеряно мяукает, разворачивается задом, и смачно струит на дерево.

— А вот теперь бежим, — я хлопаю Семёна по плечу.

Гл. 4

Крупное животное, покрытое жёсткой шерстью, издающее терпкий мускусный запах, поспешно выпрыгивает на свои толстые ноги и шарахается в сторону — мы его едва не сбиваем с ног. От неожиданности шарахаемся в сторону, встречаемся с заплывшими, полными недоумения, глазами и, приходим в себя — не стоит нестись сломя голову в первобытном лесу — могут съесть. Это животное не хищник, но глаза наливаются кровью от бешенства.

Тяжело дыша, прижимаемся дереву, я выставляю копьё. Свиноподобное животное злобно хрюкнуло, встряхнулось, разбросав в стороны прилипший мусор и мелких насекомых, открывает слюнявую пасть, демонстрируя жёлтые плоские зубы и торчащие вперёд клыки.

— Пошла вон, свинья! — истерично выкрикивает Семён, вжимаясь в ствол дерева с такой силой, что под мощной спиной хрустнула кора.

— Отваливай, толстое рыло! — я пару раз проткнул воздух копьём.

Животное нерешительно топчется на одном месте, угрожающе рычит. Внезапно взвизгивает и стремглав несётся прочь.

— Напугали, — я утираю пот со лба.

— Ага! — нервно смеётся Семён, сползает по стволу, в изнеможении откидывает голову наверх и пытается отдышаться.

— Оно не нас испугалось, — я вновь цепенею от страха, в просветы между деревьями вижу полосато-пятнистый бок нашего старого знакомого — саблезубого тигра.

Семён вскакивает, зубы звонко щёлкнули, он больно втыкается в толстый сук, ойкает, но вроде приходит в себя: — Он не на нас охотится, — неуверенно произносит мой друг.

Действительно, хищник не удостаивает нас вниманием, даже как-то обидно стало, изогнувшись, ринулся за поспешно убегающим свиноподобным животным. Спустя некоторое время раздаётся пронзительный визг вперемешку с рычанием, вздрогнуло дерево, осыпав листья, визг сменяется на хриплый вой и спустя некоторое время всё стихает.

— Задушил, — шёпотом говорит Семён. — А почему он на нас не напал?

— А я знаю? — пожимаю плечами, затем догадываюсь: — Мы не его еда, если ничего другого не найдёт, тогда полакомится нами.

— Зачем так говоришь? — глаза у Семёна белеют от страха.

— Это так, размышления… хищники все так ведут и первобытные тоже.

— Не все. А крокодилы, львы людоеды, тигры иногда тоже на людей нападают.

— Помолчи! — я взрываюсь, едва сдерживаюсь, чтобы не вмазать его по шее.

— Пока он занят, давай уйдём? — Семён не обращает внимания на мою несдержанность.

— Самое время, — соглашаюсь я.

Сейчас мы отходим медленно, стараясь не шуметь. Неожиданно натыкаемся на звериную тропу, машинально двигаемся по ней, но вот, в просветах деревьев возникает открытое пространство. Ветер доносит запах свежей травы, ещё через пару минут вываливаемся из леса и застываем на краю поля. Густые стебли с рост человека, кое-где повалены, с шумом взлетают птицы, вдали трава колышется, там явно кто-то бредёт.

— Мне сюда лезть не хочется, — деревянным голосом произносит Семён.

— Тогда идём назад, — я выдавливаю смешок.

Семён глянул на меня, и я устыдился — столько в его взоре упрёка и осуждения.

— Послушай, — примирительно говорю я, — мы пойдём по краю, между лесом и степью, здесь трава ниже. Надо пройти к тем скалам, в ту сторону вели следы одной из групп людей… но если желаешь, можешь вновь залезть на дерево… сам схожу, я не буду в претензии, каждому своё.

На этот раз Семён резко покачал головой, хотя в глазах застыл ужас: — Никита Васильевич, не делай из меня подлеца, один раз я уже отсиживался на дереве, до сих пор себя корю.

Я с удивлением посмотрел на него, столкнулся с его взглядом, поразился тому, какие у него свинцовые глаза — такой насыщенный серый цвет, не вижу в них ни капли страха. Парень совсем пришёл в себя, мыслит адекватно — он действительно готов идти со мной куда угодно.

— Очень хорошо, — киваю я. — Мы направимся к тем валунам, они в беспорядке навалены друг на друга, там точно есть полости и щели, в которых могут укрыться люди.

— А медведь… он не может там затаиться?

— Кто его знает, — я задумался. — И всё же, медведь… или медведи, обосновались в тех скалах, вероятно, там и пещера имеется.