Ловушка для химер - [15]

Я усмехаюсь, гашу в своём взгляде вызов, сейчас не хочу нарываться на конфликт: — А вы сами не догадались куда попали?

— Ну, так давай, удивляй, — в глазах парня появляется злость, но и страх тоже, всё это он пытается скрыть за пренебрежительной ухмылкой.

— Да что вам говорить, всё равно не поверите, — качаю я головой.

— Колись, братан, — сплёвывает его компаньон.

— Да я и не собираюсь «колоться», так скажу. Ребята, нас зашвырнуло в прошлое, — я говорю с явной издёвкой, знаю, они мне, естественно не поверят. Так и вышло, один из парней, сильно раздражается, я даже подумал, что хочет меня ударить, но встретившись с моим взглядом, с усилием сдерживается — не знаю, может что-то в нём увидел, но он расслабляет уже напрягшуюся руку, вновь сплёвывает: — Вот бараны, — он кривится.

Скажу откровенно, но их явно показное хамство начинает напрягать, да и у Семёна глаза наливаются свинцом. Мне не хочется с ними дискутировать, поэтому я указываю на осыпь в трещине расколовшейся скалы: — Там подъём наверх, но ребята, там хищные звери, ночью одну группу растерзали.

Парни метнули взгляды на осыпь, затем на меня: — Какие звери? Не надо лепить горбатого!

— А в море киты и акулы? — откровенно улыбаюсь я.

Они задумались, один из них, с некоторой растерянностью произносит: — А откуда здесь звери, с зоопарка сбежали?

— Я же вам пытаюсь объяснить, мы попали в доисторический мир.

— Идиот! — обзывают они меня и осторожно подходят к осыпи. Действительно, тропа! — раздаются их возбуждённые голоса.

— Нервы у них на приделе, я словно ощущал их гудение, — делится своими мыслями Семён.

— Ничего, освоятся, ребята крепкие… но слишком борзые.

— Таких легко обломать.

— Думаю да, но до этого «наломать дров», успеют.

— И всё же их жалко, — Семён выпячивает квадратную челюсть, взгляд становится задумчивым и каким-то детским.

— А мне нет. Таких лечить надо, причём хирургическими методами. Компания, во главе с Виленом Ждановичем, мне совсем не нравится.

— Почему? — Семён наблюдает, как парни резво передвигаются между круч.

— Не наши они, чужие и совести у них нет. Скоро на берегу начнутся беспорядки. Ладно, надо поговорить с людьми на берегу, необходимо собрать команду раньше, чем это сделает Вилен Жданович.

На удивление, народ на пляже стал более адекватным, чем это было вчера, хотя и более нервным. Ещё некоторая часть людей, как-то поверила нам, и потянулась к нашей площадке. Другие, невзирая на уговоры, ринулись следом за парнями Вилена Ждановича — скрывать тропу, я посчитал морально не этично — всё равно, рано или поздно, её и без нас найдут.

События начинаю развиваться достаточно быстро, но главное, народ на пляже предупреждён. Хотя немногие нам верят, но интуитивно, соблюдать осторожность будут. Теперь можно подумать и о моём плане — исследовать степь. Быть может, получится найти людей помятого медведем долговязого. А ещё хочется подыскать заготовки, чтобы сделать копья и луки — охотиться и обороняться придётся, голод не за горизонтом, на одних устрицах долго не протянешь, да и добывать их опасно, акулы прочно обосновались у нашего побережья. А ещё рассказывают о какой-то подводной твари с головой крокодила, но с подвижной шеей. Якобы ночью бултыхалось около мели, что-то высматривала на берегу. Когда она появилась, акулы разбежались, словно испуганные щенки.

Ближе к восьми утра, когда под тёплыми лучами солнца, начала испаряться ночная роса, я отбираю мужчин для разведки прилегающих территорий. Так как я обеспокоен вознёй людей Вилена Ждановича, которые проявляют необоснованный интерес к нашему лагерю, много людей с собой решил не брать. Зачем-то беру Семёна, хотя вижу, он этому совсем не рад, и двух парней из вновь прибывших: Павла и Анатолия. Один из них турист со стажем, другой, вроде как разбирается в породах деревьев и сможет выбрать более подходящий материал для изготовления луков и стрел.

На время своего отсутствия, заместителем в лагере, оставляю Игната. Он усмехается, отвешивает шутовской поклон. Зачем-то с издёвкой называет меня Великим князем, вероятно, намекая на мой шрам в виде короны, и дурашливо произносит, что это назначение для него большая честь, но исполнять обязанности стал рьяно и стремительно — как бы, ни напортачил с дури — думаю я с сожалением, но обратного хода делать не стал.

Итак, вооружившись рубилами из обсидиана, отправляемся в путь. Я стараюсь не смотреть на напряжённую, как струна, Ладу, чувствую, как переживает. Но она сама подошла с Яриком: — Будь осторожен, помни, тебя любят, — вздыхает она, сильно прижимается ко мне, и я чувствую, как сильно бьётся её сердце.

— Папа, возьми меня с собой! — канючит Ярик.

— Вот уж нет, — решительно воспротивился я. — Подрасти сначала.

— Светочка бегала наверх и ничего.

— Стоп, у тебя дел и здесь по горло. С дядей Аскольдом ещё насобирайте обсидиана. Он нам просто необходим, сынок.

— Хорошо, папуля, но в следующий раз я с вами пойду, — нехотя сдаётся Ярик.

— Там видно будет, — хочу глянуть на сына со всей строгостью, но улыбаюсь и треплю его за волосы. Затем, закидываю на плечо бухту верёвки — может и пригодится. За прошедшую ночь, местность существенно изменилась, откосы стали круче, осыпи — коварнее.