Ловушка для девственницы - [58]

— Вы делаете успехи, моя дорогая! Эта порция удачнее предыдущей. Если я пробуду у вас весь вечер, к концу его вы сумеете выучить рецепт хорошего мартини. А пока все же вермута здесь, пожалуй, многовато!

— Я не собираюсь переквалифицироваться в барменшу, — отрезала Арлин. Ее голос дрогнул от возмущения, и девушка отвернулась.

— Вы знаете, Холман, — как ни в чем не бывало повернулся ко мне этот стервятник, — бедняжка Флер так и осталась посредственностью. Все знают об этом, — его глаза, минуя меня, остановились на Арлин. — Когда в самом начале ее карьеры Коган перекупил контракт с ней у моложавого старикашки Блюма, милашка Флер всего-то и умела, что вилять бедрами под рок-н-рольные ритмы. Удачи в карьере случались только тогда, когда по роли не надо было никого играть. Понимаете? Когда роль по сути своей совпадала с натурой актрисы. Когану удалось найти такой сценарий — в этом был выигрыш! Затем случайно утонул ее первый муж в их медовый месяц. Потрясающая реклама! Выходит, и после несчастья в один миг можно стать известной. Режиссеру осталось лишь подобрать подходящий сценарий, чтобы наша звезда не сыграла, а прожила свою роль. Правдивость в этом случае объясняется лишь бездарностью. Повторяю: Флер никогда не умела играть!

Я вслед за Альтманом тоже взглянул на Арлин. Щеки блондинки пылали, что, несомненно, добавило ей очарования.

— Я… я не собираюсь выслушивать этот бред, — сбивчиво заговорила она, но Теодор не позволил окончить фразу. Он решительно поднял руку ладонью вперед:

— Стыдно, моя дорогая, перебивать гостей, когда они заняты разговором! — Не обращая внимания на девушку, маститый режиссер продолжал: — Только этим и объясняется ее срыв, когда я пытался найти в ней хоть искру таланта. Врачи назвали ее состояние упадком сил. Ладно, пусть это будет упадок, но, если актер понятия не имеет, как выполнить то, что от него требуется на съемочной площадке, это в мире кино называют совсем другими словами! Немудрено ей было свихнуться, когда все выяснилось. А затем — полтора года болезни…

— Вы часто навещали ее в это время?

— Нет, ни разу. Зачем? — Тео удивленно пожал плечами. — Эта, так называемая актриса даже в здравом уме была невыносимой женой и скверной партнершей. А уж слушать бред сумасшедшей — увольте меня! Разве я похож на чокнутого?

— Ложь! Наглая ложь! — задохнулась от негодования Арлин. — При чем здесь ее талант, ее артистические способности? Вы насильно затолкали ее под надзор как психопатку лишь затем, чтобы иметь пристойный повод для развода. И только!

— Ну, разумеется, моя дорогая! — снисходительно объяснил Альтман. — Пришлось выдумать что-нибудь более-менее правдоподобное, чтобы скрыть истинное положение дел. Не умея играть, Флер Фалез всю жизнь убеждала в обратном не только окружающих, но и себя. Обман удался настолько, что она сама уверовала в свой талант. В этом и вся трагедия. Не забудьте об этом, Холман, когда начнете мести сор из избы. Хороша перспектива, а?

Его губы опять растянулись. Это должно было изображать улыбку.

— Скажу вам больше: нет ничего более жестокого и смешного, чем попытка вернуть несчастную на киноэкран. Это может непоправимо отразиться на ее здоровье. Сообщите об этом блудливому старикашке Блюму. Можно подумать, мне неизвестны его дурацкие замыслы!

Глаза Арлин, казалось, вот-вот испепелят Истязателя:

— С чего вы взяли… Это ведь наш секрет. Никто, кроме… кроме…

Смех Тео Альтмана можно было бы посчитать веселым, если бы он хотя бы подозревал, что такое веселье.

— Секрет от меня? — булькал он. — В мире кино от меня ничего невозможно скрыть. Надеюсь, вы теперь убедились в этом, моя дорогая мисс Доннер!

Он встал, чтобы откланяться. Но без дешевых эффектов обойтись-таки не захотел. Взглянув на циферблат, Тео вытянулся во весь свой высокий рост и провозгласил:

— Я вижу, что на небесных часах срок жизни Флер Фалез уже отмерен. Время, как говорится, так никого и не ждет. Поминки вам придется организовать без меня. Но цветы пришлю обязательно. Что-нибудь с особым смыслом… Допустим, алая, чуть увядшая роза на длинном колючем стебле. Как вы думаете, подойдет?

— Ис-тя-за-тель! — процедил я по слогам. — Воистину Истязатель! Вот только кого же вы так упорно стегаете хлыстом, Альтман? Здесь надо все взвесить. Того, кто рядом с вами, либо себя самого? Изощренный мазохист. Садист-одиночка, готовый выпороть сам себя… Все дело в том, что никто рядом с вами не позаботился защитить Тео Альтмана от Тео Альтмана. Разве не так?

На холодной маске его лица не дрогнул ни единый мускул.

— Детский лепет, Холман. Мне это неинтересно, — он двинулся к двери и на пороге обернулся к Арлин. — А вы пойдете со мной, моя дорогая, чтобы открыть ворота. И, пока вас не будет в комнате, этот тип, будьте уверены, обнюхает здесь все уголки.

— Дарю безвозмездно вам, Альтман, очень простое предвидение: когда часы вашей жизни пробьют полночь, никто не придет на поминки. Я в этом не сомневаюсь! — бросил я ему вслед.

Он даже не оглянулся, но, тем не менее, замедлил шаги. Возможно, моя последняя реплика попала в точку. Но я не стал думать об этом, а, поджидая Арлин, приготовил себе свежий коктейль.