Ловушка для блондинов - [80]

Приехав в областной городишко, где жил до осуждения Коростелев, мы долго плутали в поисках нужной улицы. Местные жители, как юноши, так и девушки, шарахались от нашей машины, когда мы пытались спросить дорогу.

Но наконец, после долгих поисков, мы подъехали к стоящему на отшибе дому, с закрытыми ставнями. Окрестные дома светились желтыми вечерними огоньками, из них доносились музыка, громкие голоса, темпераментные перепалки героев бразильских сериалов. И только этот дом был темным и молчаливым, настолько, что я даже усомнилась, а не зря ли я все это затеяла?

Оставив машину за поворотом, мы тихо потянулись по тропке к дому. Я показала Кужерову и Косте Мигулько на крыльцо и на окно с задней стороны дома. Кужеров покачал головой и взял меня под руку. Я тихо высвободилась и потянула за рукав Гену. Кужерову я шепотом и жестами объяснила, что не думаю, что Кротова будет сопротивляться. Кужеров замысловатым жестом дал мне понять, что я ох как недооцениваю баб с ножами в руках. Но отстал от меня.

Мы с Геной поднялись на крыльцо, и я потянула дверь. Конечно, она оказалась заперта. Я с надеждой посмотрела на Гену. Он тихонько щелкнул замком своего экспертного чемодана, на ухо задав мне вопрос, отбояримся ли мы, если в доме никого не обнаружим.

Я мимикой и жестами показала, что даже сомнений быть не может, и Гена, достав какой-то сложный инструмент, мне в темноте не было видно, какой, ловко отпер замок. Мы бесшумно открыли дверь и вошли.

В доме была темень, и я пожалела, что мы не взяли взвод ОМОНа. Найти кого-то в этой темноте, в незнакомом помещении вдвоем было нереально. Оставалось сделать только одно: зажечь свет. Гена нашел выключатель и щелкнул им. Тусклая лампочка осветила разобранный диван, на котором валялся скомканный плед. Вне всякого сомнения, на этом диване спали недавно, во всяком случае, отнюдь не два года назад. На втором этаже послышался какой-то шорох, и мы с Геной стали подниматься по скрипучим ступенькам. Я про себя молилась, что если ей приспичит удрать, пока мы будем наверху, пусть она попадет в могучие лапы Сережки Кужерова, который дежурит у крыльца.

В общем, так оно и вышло. Потом стало понятно, что при нашем появлении она вскочила с дивана и спряталась в кладовке, а когда мы скрылись на втором этаже, попыталась выскочить в дверь. Но Сережка ловко поймал ее, крепко обнял и уже не выпускал.

А на втором этаже безмятежно спала старшая Кротова. Ее мы тоже увезли в город.

Вопреки нашим опасениям, Ольга Кротова вела себя абсолютно спокойно. В дороге она даже не пыталась заговорить, поинтересоваться, почему ее задержали и куда везут.

Но как только мы приехали в РУВД и вместе с ней прошли на второй этаж, в отдел по раскрытию умышленных убийств, Ольга, повернувшись ко мне, сказала с легкой улыбкой:

— О-о! Вижу, что нужно рассказать все без утайки. Мария Сергеевна, где вы будете писать протокол?

Мы устроились в кабинете Мигулько, причем я чувствовала себя очень неловко, поскольку мучилась поисками верного тона в разговоре с Кротовой. Я готовилась к другому сюжету — к слезам, к истерике, к глухому молчанию, но только не к такому легкому, с улыбкой, общению.

Я достала бланк протокола, заполнила установочные данные и убедившись, что Кротова всячески подчеркивает свою доброжелательность и готовность сотрудничать со следствием, как бы невзначай спросила:

— Вы ведь не будете возражать против видеосъемки?

Ее миловидное лицо на мгновение исказилось недовольной гримасой, но выйти из образа она не могла, поэтому кивнула.

Гена установил видеокамеру, и Ольга начала давать показания.

Я уже поняла линию ее поведения и порадовалась, что она, похоже, не знает о спасении Коростелева.

Ольга уверенно, с легкой улыбкой, говорила о том, как она, юная, неопытная девушка, совсем девчонка, познакомилась с интересным мужчиной Виктором Коростелевым. Как влюбилась в него по уши и только потом узнала, что он женат и имеет дочь. Как порвала с ним, как мучилась после и как была поражена, узнав, что Коростелев убил жену и дочь и осужден за это.

Она чуть не сошла с ума, но сердцу не прикажешь, и ее снова потянуло к Коростелеву. Она выяснила, где Виктор отбывает наказание, стала писать ему, потом приехала и согласилась на регистрацию брака.

— Вы знаете, — говорила она, глядя на меня доверчивыми, широко распахнутыми глазами, — я была как в тумане. Виктор ведь мог просто загипнотизировать. Я была кроликом, а он удавом. Не знаю, как он этого добивался, но он мог из меня веревки вить. Я делала по его приказу все, чего он желал.

— Расскажите про длительное свидание, — осторожно попросила я…

— Да-да. — Она начала рассказывать, в той же тональности, как приехала к Виктору на длительное свидание, как он принес бутылку, позвал в барак какого-то парня, они стали вместе выпивать, только йотом она заметила, что Виктор и не пил совсем, а все подливал парню. Как парень потом упал замертво, а Виктор сказал ей, что если это обнаружится, то он вообще никогда не выйдет из зоны. Она была как в тумане, как под гипнозом, поэтому сделала все, как он сказал. Она помогла Виктору переодеться и выдала труп незнакомого парня за труп Виктора. И даже отвезла гроб с телом этого парня похоронить в Ивановскую область, как велел Виктор.