Ловушка для банкира - [88]

— Дорогой профессор, опять проблемы со зрением? — Быстрицкий заботливо протянул ей солнцезащитные очки. — Наденьте, милочка. Я только ими и спасаюсь, когда глаза болят.

Вика досадливо отмахнулась.

— Нет, Эммануил Венедиктович, это не поможет.

— Наденьте-наденьте, — коротышка настойчиво сунул девушке очки в руку. — Вот увидите — сразу полегчает.

Она неохотно подчинилась. Без какой либо надежды, просто из вежливости. И, о чудо! Симптомы оборотничества неожиданно пропали. Удивительно, но самые обыкновенные солнечные очки блокировали колдовское превращение! Виктория заметно приободрилась. Вспомнив, зачем она тут, девушка опять повернулась к барельефу.

— Сейчас я нажму на ангела и тогда…

Она не знала, что будет тогда, но на ангела все-таки нажала. Фигурка прокрутилась, раздался щелчок… Плита с барельефом медленно отъехала в сторону.

— Ой, здесь и правда тайник! — воскликнула Вика, заглядывая в темный ход. — Зайдем?

— Никто никуда не зайдет, пока я не удостоверюсь в безопасности этого помещения, — буркнул Звягин, оттесняя девушку от входа.

Детектив зажег фонарик на мобильном и нырнул внутрь постамента. Его не было несколько минут.

— Тут обычная пустая комната, — раздалось, наконец, из темноты.

В постамент зашел Милош. Но ринувшейся за ним Виктории путь преградил Быстрицкий.

— Это все очень опасно, — заныл коротышка в клетчатом костюме. — Раз сокровищ в памятнике нет, чего туда лезть? И вообще тайник зря открыли. Еще неизвестно, к каким последствиям это приведет!

Продавщица, Настя и Ольга Михайловна испуганно ему поддакивали. Но Вика была настроена решительно.

— Хотите оставаться снаружи — оставайтесь, — заявила она старичку. — А я лично захожу в тайник.

Эммануил Венедиктович обреченно вздохнул.

— Ну, тогда я вас с тыла прикрою.

Внутри постамента было довольно прохладно. Сдвинув очки на лоб, Виктория осторожно продвигалась вперед — туда, где слышались голоса. За ней, поскрипывая лакированными штиблетами, семенил Быстрицкий. Вскоре оба оказались у дальней стены. Детектив с Милошем как раз ее изучали.

— Да, вы правы, Виталий Леонидович, — пробасил дворецкий, водя светом фонарика по неровной поверхности, — это самый настоящий ракушняк.

Ракушняк?! Вика тоже направила фонарик на стену… потом на вторую… на потолок… Невероятно — вся комната внутри мраморного памятника была выложена рыхлыми известняковыми блоками.

Детектив похлопал рукой по стене.

— Значит, вот откуда на ладонях священника появился белый налет. Отец Даниил заходил сюда перед гибелью.

— Но где же графские сокровища? Куда они делись? — поинтересовалась Вика.

— Так священник их, небось, отсюда и вынес, — хмыкнул Звягин.

Остальные согласно закивали и снова принялись осматривать блоки ракушняка. Виктории это было совершенно неинтересно. Однако выходить одной из постамента, чтоб на нее накинулись с расспросами служанки и продавщица, девушке тоже не хотелось. В ожидании, когда все направятся к выходу, она расслаблено оперлась о блок ракушняка и… плечо тут же ушло в стену! Вика отскочила, в недоумении выставив перед собой фонарик. В ракушняке отчетливо виднелся треугольный выступ — кнопка, на которую девушка случайно нажала плечом. Виктория хотела привлечь внимание остальных, но не успела. Из нижней части стен начали плавно выдвигаться шесть продолговатых ящиков.

— Сокровища! — в восторге крикнула девушка.

Она бросилась к ближайшему ящику, но, едва заглянув в него, с визгом отпрянула прочь.

— Там… там… — Вика в ужасе таращилась на ящики.

Они же тем временем выдвинулись уже настолько, что загородили собой выход.

— Быстро на середину комнаты, — скомандовал Звягин.

Люди сгрудились вместе, окруженные со всех сторон ящиками. Теперь стало отлично видно их содержимое. Нет, это были не сокровища. Вместо золота и драгоценных камней в ящиках находились… мертвецы! Раздался глухой стук — Эммануил Венедиктович бухнулся в обморок.

Когда все, наконец, выбрались из постамента (для этого пришлось перелезать через ящики с телами), детектив набрал номер Долохова:

— Семен Семенович найден, — сказал он коротко. — Я вызываю полицию.

Вика не стала дожидаться дальнейшего развития событий. Сейчас для нее куда важнее было разобраться с собственной проблемой. А именно — выяснить причину торможения приступа оборотничества. Если солнцезащитные очки блокировали его, должно же быть этому какое-то объяснение? Ответ мог дать только архив. Точнее — картонка с четверостишьями. Теперь Вика окончательно уверилась, что первый стих посвящен описанию симптомов оборотничества, а второй — остановке этого процесса.

Ночь умирает в сполохах рассвета,

Зверь оживает в раненной душе,

Спасайся от него когтями черта,

Посмотришь в них — и клетка на замке.

Сидя в архиве, девушка уже битый час перечитывала это стихотворение. Она изо всех сил пыталась его расшифровать, но пока безрезультатно. Яснее ясного, что речь идет о торможении оборотничества. Но при чем тут какие-то когти черта, если процесс блокировали обычные солнцезащитные очки?

Тук-тук. В приоткрывшуюся дверь сунулась пушистая голова Быстрицкого.

— Можно, дорогой профессор?

— Входите, Эммануил Венедиктович.