Ловля форели в Америке. Месть лужайки - [4]
Как в той детской игре.
Для чего курица пересекает улицу?
Я сам согнул крючок и привязал его на кусок белой лески.
И заснул.
На следующее утро я опять встал рано, опять позавтракал. На этот раз я прихватил с собой ломоть белого хлеба для наживки. Я собирался катать шарики из мякиша и насаживать их на мой водевильный крючок.
Я вышел из дома и дошел до того самого угла. Прекрасный луг и ручей, ниспадающий водопадом с обрыва.
Но чем ближе был ручей, тем яснее становилось, что с ним не все в порядке. Ручей вел себя как-то не так. Странное у него было поведение. И двигался он как-то странно. Наконец я очутился достаточно близко, чтобы разобраться, в чем было дело.
Водопад оказался пролетами деревянной лестницы, ведущей к дому, скрытому рощей.
Я долго простоял около лестницы, рассматривая ее и отказываясь верить своим глазам.
Я постучал по моему ручью, и мне ответил деревянный звук.
Мне пришлось самому быть своей первой форелью, клюнувшей на ломоть белого хлеба.
Реплика Ловли Форели В Америке:
А что я могла поделать? Лестницу не сделаешь ручьем. Паренек вынужден был вернуться восвояси. И со мной такое случалось. Помню, я как-то перепутала в Вермонте одну старуху с форельным ручьем — пришлось извиняться.
— Простите, — сказала я, — мне показалось, что вы — форельный ручей.
— Ничего подобного! — ответила старуха.
РЕД ЛИП
Семнадцатью годами позже я сидел на камне. На камне под деревом, рядом с заброшенным домом, на котором, как погребальный венок на гвоздике, висела табличка, написанная шерифом.
ЗАПРЕЩЕНО
4/17 ХАЙКУ
Много воды в реках утекло за семнадцать лет, тысячи форелей уплыли прочь, и вот сейчас, рядом с автострадой и табличкой, написанной шерифом, струилась еще одна река — Кламат — а мне нужно было спуститься на 35 миль вниз по течению — в Стилхед, где я остановился.
Все было как обычно. Никто не останавливался и не подсаживал меня, хотя я был экипирован как рыбак. Рыбаков, как правило, подвозят. Но я ждал уже три часа.
Солнце походило на полтинник, который кто-то облил керосином, поджег, сунул мне в ладонь, сказав: «Подержи-ка, парень, пока я сбегаю за газеткой», — и ушел, чтобы никогда не вернуться.
До того, как я уселся на камень под деревом, я уже отмахал немало миль. Каждые десять минут появлялась машина, и я вставал, тыча пальцем в небо, словно бананом, а затем вновь садился обратно.
У заброшенной лачуги крыша была крыта железом, покрасневшим от многолетнего ожидания. Красным, словно шапочка на голове приговоренного к гильотинированию. Край кровли сорвался и хлопал под порывами теплого ветра, налетавшего с реки.
Еще одна машина проехала. Пожилая пара. Чуть не съехали с асфальта прямо в реку. Видать, здесь им никогда не приходилось встречать путешествующих автостопом. Машина скрылась за изгибом дороги, а они все еще таращились в ту сторону, где остался я.
Делать было нечего, и я начал ловить оводов сачком. Я придумал дурацкую игру: словно я — безногий, и не могу за ними бегать, так пусть они сами подлетают ко мне. Наверно, я маленько свихнулся. Поймал я шесть штук.
Неподалеку от лачуги стоял сортир, и дверь его была зверски вывихнута. Нутро сортира зияло человеческим лицом, казалось, что оно шепчет: «Старикан, который меня построил, хезал здесь девять тысяч семьсот сорок пять раз, но теперь он помер, и я никому другому не позволю в меня хезать. Отличный был парень. Душу в меня вложил. Оставьте меня в покое. Я — памятник милой старой заднице. Вот почему моя дверь нараспашку. Если хотите хезать, валите в кусты и хезайте там вместе с оленями».
— Да пошел ты! — сказал я сортиру. — Мне бы вниз по реке.
БЕЗАЛКОГОЛЬНЫЙ АЛКОГОЛИК
В детстве у меня был один знакомый, который из-за грыжи стал Безалкогольным Алкоголиком. Он был из одной очень большой и очень бедной немецкой семьи. Всем остальным детям приходилось работать летом в поле, собирая фасоль по расценке два с половиной цента за фунт, чтобы помочь семье продержаться. Все работали в поле, кроме моего приятеля, которому грыжа мешала. На операцию не было денег. Денег не было даже на бандаж. Поэтому он сидел дома, медленно превращаясь в Безалкогольного Алкоголика.
Однажды августовским утром я заглянул к нему домой. Он еще не вставал с постели и выглядывал из-под вороха старых драных одеял. В жизни своей ему не приходилось спать под простыней.
— Обещанный пятачок принес? — спросил он.
— Ага, — сказал я. — В кармане лежит.
— Хорошо.
Он выскочил из постели уже одетым. Однажды он мне сказал, что никогда не раздевается перед сном.
— Чего там, — сказал он. — Все равно вставать придется. Так уж лучше заранее приготовиться. Глупости это одни — раздеваться перед сном.
Он прошел на кухню, переступая через малышей, мокрые пеленки которых были разбросаны в анархическом беспорядке. Он сделал себе завтрак — ломоть домашнего хлеба, политый кукурузной патокой и арахисовым маслом.
— Пошли, — сказал он.
Мы вышли из дома, а он все жевал свой сэндвич. Лавка была за три квартала, на другой стороне поля, покрытого ярко-желтой травой. На поле было полно фазанов. Разжиревшие за лето, они и не пытались улететь от нас.
— Привет, — сказал лавочник.
«Ловля Форели в Америке» — роман, принесший Бротигану популярность. Сатира, пастораль и сюрреалистическая образность легко и естественно сочетаются в нем, создавая неповторимую картину Америки. В нем нет четкого сюжета, как это свойственно Бротигану, зато полно колоритных сценок, виртуозной работы со словом, смешных зарисовок, фирменного абсурдного взгляда на жизнь, логики «верх ногами», трогательной специфической наивности и образов, создающих уникальную американскую панораму. Это некий калейдоскоп, который предлагается потрясти и рассмотреть. Книга проглатывается легко, на одном дыхании — и на отдыхе, и в деловой поездке, и в транспорте, и перед сном.
Уморительная, грустная, сумасшедшая книга о приключениях частного детектива, который однажды ночью оказывается на кладбище Сан-Франциско в окружении четырех негров, до зубов вооруженных бритвами; чья постоянно бранящаяся мамаша обвиняет его в том, что четырех лет от роду он укокошил собственного отца каучуковым мячиком; и в чьем холодильнике в качестве суперприза расположился труп.На норвежский язык «Грезы о Вавилоне» переводил Эрленд Лу.
Впервые на русском языке роман одного из главных героев контркультуры 1960-1970-х годов. Первая книга издательского проекта "Скрытое золото XX века", цель которого - заполнить хотя бы некоторые из важных белых пятен, зияющих на русской карте мировой литературы. Книжный проект "Скрытое золото" начинается с никогда прежде не издававшейся на русском языке книги Ричарда Бротигана "Уиллард и его кегельбанные призы" в переводе Александра Гузмана. Бротиган не похож ни на кого, как и его книги, недаром их называют "романы-бротиганы".
«Ловля Форели в Америке» — роман, принесший Бротигану популярность. Сатира, пастораль и сюрреалистическая образность легко и естественно сочетаются в нем, создавая неповторимую картину Америки.
Сбивчивая хронология одной смертельной ошибки. Как часто мы упрекаем себя, переигрываем в голове ситуацию, "а вот если бы я сделал то, а не это, все бы было иначе". Вся жизнь главного героя сводится к фразе "если бы я купил гамбургер" - она крутится у него в мыслях на протяжении 30 лет, днем и ночью, без перерыва на обед. Странный мальчик, с детства помещенный в условия наблюдения за смертью, после роковой, ненароком допущенной оплошности будет обвинять во всем себя. Дикая тяга к подсматриванию за похоронами из-под отдернутой занавески, болезненная дружба с дочкой похоронщика - девочкой с холодными руками и отчаянные рассуждения о том, что если он будет делать вид, что не боится ее пальцев, то она придет к нему на похороны и он не будет одинок - все это лишь точка отсчета для финального кадра, после которого время остановится. Бротиган пишет ласково, будто гладя по голове всех своих неординарных персонажей, опустившихся на дно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Контроль над сознанием ведет к лабиринту тайных троп виртуального правительства, которым заправляют вивисекторы психики из ЦРУ. Контроль над сознанием ведет в сумеречную зону так называемых “инопланетных вторжений”, убийц-зомби, массовых самоубийств и преступлений различных культов, “управления на расстоянии” и “программируемых психозов”. Контроль над сознанием существует в мире засекреченных научных лабораторий, обязанных своим рождением некоторым из наиболее зловещих фигур Нацистской Германии.
Книга? Какая еще книга?Одна из причин всей затеи — распространение (на нескольких языках) идиотских книг якобы про гениального музыканта XX века Фрэнка Винсента Заппу (1940–1993).«Я подумал, — писал он, — что где-нибудь должна появиться хотя бы одна книга, в которой будет что-то настоящее. Только учтите, пожалуйста: данная книга не претендует на то, чтобы стать какой-нибудь «полной» изустной историей. Ее надлежит потреблять только в качестве легкого чтива».«Эта книга должна быть в каждом доме» — убеждена газета «Нью-Йорк пост».Поздравляем — теперь она есть и у вас.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Свое “совсем уж неизвестно что” написал по молодости лет Альдо Нове (р. в 1967). Нове – одна из самых заметных фигур в стане “юных людоедов”, новейшего течения гипернатурализма в итальянской литературе на рубеже веков...Сборник дебютных и теперь уже культовых страшилок А. Нове “Вубинда” (1996) во втором издании разросся до размеров обескураживающей энциклопедии современной жизни, девизом которой могло бы быть “ни дня без конца света”...“Супервубинда”.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга эта в строгом смысле слова вовсе не роман, а феерическая литературная игра, в которую вы неизбежно оказываетесь вовлечены с самой первой страницы, ведь именно вам автор отвел одну из главных ролей в повествовании: роль Читателя.Время Новостей, №148Культовый роман «Если однажды зимней ночью путник» по праву считается вершиной позднего творчества Итало Кальвино. Десять вставных романов, составляющих оригинальную мозаику классического гипертекста, связаны между собой сквозными персонажами Читателя и Читательницы – главных героев всей книги, окончательный вывод из которого двояк: непрерывность жизни и неизбежность смерти.
Майкл Каннингем, один из талантливейших прозаиков современной Америки, нечасто радует читателей новыми книгами, зато каждая из них становится событием. «Избранные дни» — его четвертый роман. В издательстве «Иностранка» вышли дебютный «Дом на краю света» и бестселлер «Часы». Именно за «Часы» — лучший американский роман 1998 года — автор удостоен Пулицеровской премии, а фильм, снятый по этой книге британским кинорежиссером Стивеном Долдри с Николь Кидман, Джулианной Мур и Мерил Стрип в главных ролях, получил «Оскар» и обошел киноэкраны всего мира.Роман «Избранные дни» — повествование удивительной силы.
Роман А. Барикко «Шёлк» — один из самых ярких итальянских бестселлеров конца XX века. Место действия романа — Япония. Время действия — конец прошлого века. Так что никаких самолетов, стиральных машин и психоанализа, предупреждает нас автор. Об этом как-нибудь в другой раз. А пока — пленившая Европу и Америку, тонкая как шелк повесть о женщине-призраке и неудержимой страсти.На обложке: фрагмент картины Клода Моне «Мадам Моне в японском костюме», 1876.
«Здесь курят» – сатирический роман с элементами триллера. Герой романа, представитель табачного лобби, умело и цинично сражается с противниками курения, доказывая полезность последнего, в которую ни в грош не верит. Особую пикантность придает роману эпизодическое появление на его страницах известных всему миру людей, лишь в редких случаях прикрытых прозрачными псевдонимами.