Loveушка для мужчин и женщин - [41]

Не превратилась! А раздвоилась…

Таня и сама считает, что причиной тому — появление на свет сына.

«Рождение ребенка провоцирует переоценку ценностей, уничтожает всю дурь в голове, — размышляет она. — Если, конечно, считать дурью эту нескончаемую Витькину борьбу».

Последние три года Таня работает в риелторском агентстве, и довольно-таки успешно. Туда же пристроила водителем Витю, уже давно потерявшего работу по специальности в пылу политической борьбы. Водитель он хороший, плохо лишь то, что иногда ходит на «жизненно важные» митинги, на которых не может не присутствовать, а они, как назло, происходят в рабочее время. И тогда он отпрашивается со службы. Ради Тани ему идут навстречу, но это ее выводит из себя.

— Как тебе не стыдно! — кричит она на мужа. — Тебя бы уже сто раз уволили, если бы не я. Ты будто не знаешь, какая безработица на дворе!

— Я все понимаю. Но я ведь о тебе думаю, о Борьке. Если ничего не делать, то очень скоро и ты останешься без своей любимой работы, потому что не будет никакой квартирной собственности, никаких коммерции и бизнеса… В субботу мы собираемся на Пушкинской площади. Может, Борьку с собой взять? Пора ему разбираться, что почем, школьник уже. Как ты считаешь?

— Ни за что! — отчеканивает Таня. — Ты и так ему мозги набекрень свернул страшными рассказками про Ленина и Сталина. Ему по ночам кошмары про лагеря и расстрелы снятся!

— Разве Сталин был добрым дедушкой?

— Ты забыл, как нас с детского сада обрабатывали Лениным? Чем кончилось? Ты не думаешь, что добьешься обратного эффекта? Про детские потрепанные нервы я не говорю… Но ты не боишься вырастить верного ленинца?

Витя смотрит на жену такими глазами, что ей становится страшно: верного ленинца муж в своем доме не потерпит. Правда, на митинг все-таки пойдет один.

А в воскресенье с утра — телефонные переговоры с друзьями-соратниками:

— Значит, ты сегодня смотришь второй канал, а я — четвертый, Михаил — шестой, а Ольга пусть слушает радио…

В последний день недели все информационные программы ТВ и радио показывают аналитические политические программы. В одно и то же вечернее время. Виктор и его друзья должны быть в курсе всех точек зрения, услышать мнения всех политиков, а самое главное — отследить результаты социологических опросов. Их надо сравнить, сопоставить и сделать выводы: как обстоят дела на самом деле, кто кому продался и чего все-таки ожидать от ближайших парламентских и президентских выборов. Так и проходит семейный уик-энд. Вечерний воскресный чай под аккомпанемент призывов экстремистов и чертыханье раздосадованного Виктора.

Скоро лето. Таня мечтала отдохнуть пару недель где-нибудь у моря, в Египте. Деньги на это отложила. Хотела, чтобы они поехали всей семьей. А потом решила, что лучше без Вити.

— Я так от него устала! Я знаю, о чем он будет думать и говорить на пляже. Вот, скажет, всю эту свободу передвижения по миру мы можем враз потерять, если выборы пройдут неудачно. Вот, скажет, Борька-сын, смотри на это море, на заграницу, может, видишь это все в последний раз. Борька начнет кукситься, а Витька заведется еще сильнее, себя изведет и нам покоя не даст. Кстати, я сама так болезненно реагирую на его подобные выступления именно потому, что допускаю реалистичность всех самых страшных прогнозов. И у моря на теплом песочке я не смогу расслабиться. Пусть лучше Витя здесь останется, пусть его соратники две недели у нас дома митингуют — они люди интеллигентные, вести себя умеют.

Изредка Таню посещают тревожные мысли о том, что вдруг Витя найдет женщину, которая, будучи его единомышленницей, полностью заслонит ее, Таню. Но потом быстро успокаивается: во-первых, два человека, зацикленных на одном, не смогут и дня провести вместе — это же невозможно выдержать! А во-вторых, в их с Витей жизни уже есть разлучница, самая сильная и коварная, — политика. Можно быть совершенно спокойной: ни одна женщина на планете не может увлечь его так, как эта шумная и наглая дама.

Он хороший человек, рассуждает Таня, и по-прежнему мне дорог, но он никак не возвращается с «баррикад». Что мне-то делать? Как объясню сыну, почему орала на папу, когда тот пытался что-то изменить в судьбе страны? С другой стороны, ну не наивно ли, в самом деле, полагать, что эти митинги и шествия, бесконечные разговоры смогут изменить хоть что-нибудь? В результате — ни нормальной семейной жизни, ни эффективной борьбы. Шел бы он тогда в политику, что ли, как в профессию? Таня хмурится, кусает губы и грустно вздыхает: «Может быть, я смирюсь с его политизированностью, если он будет за нее деньги получать? Господи, ведь в таком случае я стерва, предавшая и свою веру, и Витину. Нет, настоящая подруга жизни с нормальными человеческими убеждениями обязана быть рядом с мужем в его борьбе… Получается, верная и любящая жена должна патроны подавать?»

* * *

Разве не прелесть? Как я хохотала, перечитав недавно статью! И ведь помню, что и тогда, когда ее писала, уже немножко веселилась, а теперь…

Девяностые годы были перенасыщены политикой, от нее, на самом деле, некуда было деться, она проникала в нашу жизнь сквозь любую неплотно закрытую форточку. И, вроде, казалось, что по-другому и нельзя…