Ловец - [15]

Его запутанные ходы пронизывают пространство, и чем ты лучше их узнаешь, тем больше теряешься. И если у тебя нет якоря, то однажды заблудишься в ловушках лабиринта навсегда.

Тэд бежал за призраком и старался выкинуть из головы мысли об этом гребаном якоре. Зачем думать о том, чего у тебя нет и навряд ли будет?

В Оплоте из них ковали идеальных воинов. Тех, кто способен служить, тех, кто сможет вынести сумрак лабиринта и найти в нем путь. Но вот насмешка судьбы — самые совершенные клинки порою ломались первыми. Не от непосильных нагрузок, но от каждодневного искушения лабиринта.

Вот только мессиры будущим ловцам не объясняли, что совершенствовать нужно не только тело, но и дух. Зачем? Воин выполнил свой долг. Воин может умереть. В случае Тэда — потеряться в переулках лабиринта.

Он знал, что это произойдет рано или поздно, но не сейчас. Еще не время. Однако ловец чувствовал, что уже скоро. Слишком часто он здесь бывал. Поначалу гордясь, что ему, одному из лучших в выпуске, дают самые сложные задания. А потом за наградами и похвалой начала проглядывать правда: его спешили использовать по максимуму. Пока он не сломался.

Его начальник, не привыкший выплетать красивое кружево лживых фраз, однажды, вызвав его в кабинет, прямо в лоб заявил, что Тэд обязан найти себе якорь. Ловец на это лишь усмехнулся.

Якорь… безднов якорь. Это может быть дорогой сердцу предмет. Хоть памятная чем-то пуговица от драных кальсон, хоть образ старухи-матери. Главное, чтобы воспоминания об этом самом якоре смогли вытеснить лживые образы лабиринта. Отсечь иллюзии от реальности.

А у Тэда привязанностей, что держат на этом свете крепче стальных канатов, не было. Вещи? Тьфу. Беспризорник потерял память о таких еще на улицах в воровскую бытность. Мать? Та шлюха из борделя, которая выкинула его, семилетнего, на улицу? Друзья, что почти все утонули в тот проклятый день последнего отбора? Подружки на одну ночь, с которыми он старался забыться?

Тогда, в кабинете начальника, на прямой приказ найти якорь Тэд столь же прямо и ответил, что не может. Некого. Да и желания нет.

Мессир, уже в годах, грузный, с вислыми, моржовыми усами, разозлился и, ударив кулаком по столу, заявил, что де ему надоело укладывать молодых мальчишек, находящихся в его подчинении, в гробы по причине их собственной дури.

— Что я могу поделать? — усмехнувшись, развел руками Тэд.

— Что, нет бабы, которая бы тебе дорога была? — подозрительно уточнил начальник.

— Нет.

— Значит, иди и трахни парня, если девки тебя ни одна не цепляет.

Ловец закашлялся, а мессир, почувствовав, что хватил лишку, чуть тише добавил:

— Ну или заделай какой-нибудь шлюхе ребенка. Может, хоть дитя тебя удержит на этом свете?

Тэд тогда лишь зло сцепил зубы. Да, он был далеко не безгрешен, скорее уж наоборот. Но ловец точно знал, что лучше сдохнет в лабиринте, чем ради спасения собственной задницы породит на свет ублюдка от какой-нибудь девки. Своей судьбы сыну он не желал. А появись на свет девочка… Ее участь могла оказаться еще более незавидной.

Сейчас Тэд гнался за душой сбежавшего малефика, посылая к морским демонам мысли об этом сволочном якоре. А впереди маячил силуэт призрака, что при жизни смертельно проклял не одну сотню. Малефик в свое время был пойман ловцами и осужден на пятьсот лет. Сначала — живым: каждый день заключенный вливал свою силу в нити плетения барьера, а после смерти — в виде духа оказался внутри канвы заклинаний дамбы, что удерживала сектора от затопления. Обыватели зачастую не знали об этой особенности тюрьмы для душ, считая, что сие — творения давно ушедших светлых магов. В какой-то мере так оно и было. Когда-то. Но вечного нет ничего. И Оплот со временем стал не только следить за тем, чтобы маги не преступали закона, но и использовать души провинившихся во благо живущим.

Призрак словно почувствовал, что его настигают, и совершил отчаянный прыжок. Гад оказался сильным. Настолько, что сумел вырваться в материальный мир. Тэд без раздумий сиганул за ним и вывалился в реальность в какой-то замызганной кухне, где помимо собственно призрака обнаружилась девица.

Не теряя времени, Тэд отточенным движением кинул магический аркан, и тут призрак решил показать во всей красе свой паскудный нрав. Дух вцепился в пигалицу, что стояла посреди тесного помещения в своем убогом балахоне с горящей рукой. Огненный маг, чтоб ее! Призрак, не будь дурак, не просто ухватился за нее, но и стал тянуть силы из девчонки, становясь все более материальным.

Ловец понял, что она — уже не жилец, но малышка умудрилась его удивить. Не растерялась и облила давно сдохшего проклятийника керосином. Секунды хватило, чтобы достать ловушку для душ. А дальше… Тэд сконцентрировался на том, чтобы захлопнуть крышку ровно в тот момент, когда малефик окажется внутри, а пигалица — еще нет. За что и поплатился.

Несмотря на то, что огненная была мелкой и тощей, рука у нее оказалась тяжелой. Но больше всего Тэда разозлило ее едкое «… самая воспитанная». Это вместо благодарности за спасение. Захотелось проучить эту мелкую выскочку. Как следует напугать.

Но когда он прикоснулся к девчонке… Он сам не ожидал от себя такой реакции. Тэду захотелось прижать ее к стене, придавить весом своего тела. Такое с ним было впервые. Желание. Острое. До рези. Отдающееся покалыванием в кончиках пальцев, жаром в паху.