Ловец человеков - [82]

И она с готовностью опрокинулась спиной на шкуры, медленно раздвигая ноги в коленях.

Аиноа отдалась мне охотно, страстно и полностью. Но как бы это точнее выразиться… она не наслаждение получала от процесса, не любовь крутила с любовником, а трудилась подо мной – сознательно делала ребенка.

– Почему ты думаешь, что обязательно зачнешь этой ночью? – поцеловал я ее по очереди в каждый глаз, когда все закончилось.

– Луна подсказала, – бесхитростно ответила девушка.

Помолчала, прислушиваясь к себе. Потом решительно промолвила:

– Ты иди пока. Еще придешь сюда на рассвете. Закрепишь свое семя во мне.

И пошел я в этот подземный садистский душ. Моя промежность и бедра были в разводах темной крови.

У входа в пещеру было темно. Лишь ослепительно в лунном свете сверкнули крупные белые зубы Марка.

– Как тут? – спросил я его.

– Никого. Все тама вниз, – охотно ответил негр на своем васконском «суржике», откладывая в сторону свой страхолюдный топор.

– Выпить есть?

В ответ мне молчаливо протянули небольшой козий мех, наполовину уже пустой.

Кисленькое винцо.

Самое оно сейчас.

Чтоб блажь с лица как рукой.

Из замка мы ушли тихо, предупредив старшего стрелка в карауле, чтобы сказал про нас, только когда об этом спросят. Самому не докладывать.

Аиноа и ее паж, я, Микал и Марк – вот и вся наша кавалькада.

Дорога была всем знакома, и мы ее прошли на быстрой рыси. Точнее, это они – на рыси, а я на своем иноходце, как в кресле.

По дороге подумал, что надо Аиноа подсказать фасон юбки-брюк, а то ее юбки сильно задираются, когда она сидит в седле по-мужски.

В Эрбуре по капризу Аиноа отстояли вечернюю службу на коленях.

Потом исповедались у низкорослого пузатенького падре, которому никто не сказал, кто я. Сам же на исповеди я представился как «Франциск, раб божий».

Потом основательно отужинали в доме шевальер. В обычном двухэтажном доме зажиточного баска с общей черепичной двускатной крышей над жилой и хозяйственной половинами. Разве что оба высоких этажа сложены из дикого камня, а не только первый. Ну и размер дома впечатлял. А так только голубятня со сторожевой вышкой над ней и намекала на то, что это дом сеньора.

Накрыли ужин на втором этаже, на гульбище, которое со стороны двора опоясывало дом, и откуда открывался прекрасный вид на долину и дорогу.

Еда была простой, но очень вкусной, прислуга – предупредительной и вышколенной. Подавали жаренную на бронзовой решетке форель, выловленную мальчишками в горном ручье часа два назад. Лук, чеснок, тушеные овощи.

– Это настоящая еда басков? – спросил я шевальер.

– Так и есть, сир. Ничего особого не готовилось. Я же никого не предупреждала о гостях. Основная особенность васконской кухни – это всегда свежайшие продукты и горные травы вместо заморских специй. И конечно же чеснок! А так – нет никакой такой особенности, как, к примеру, в Провансе или Бретани.

– Мы не опоздаем к водопаду? – спросил я, вытирая губы льняной салфеткой. – Вдруг его в темное время суток закроют?

– Кто? – звонко захохотала Аиноа. – Кто может закрыть водопад?

Я заметил, что в узкой компании она перестала мне посекундно «сиркать».

– Ну… тот, кто его и открывает, к примеру, – высказал я свое предположение, усилив смех сотрапезников.

В горы выдвинулись по узкой тропе цепочкой, ведомые очередным егерем шевальер.

Долго ехали, часа два – два с половиной. Медленным шагом.

На довольно большой площадке, с которой весь Эрбур смотрелся как на ладони, оставили лошадей и свиту. Только Марк увязался за мной как пришитый, к явному неудовольствию Аиноа.

К самой пещере поднимались уже пешком и подошли к ней в закатных красках окружающих камней и сухой растительности. Если бы меня не вели, то я бы ни за что вход в пещеру не нашел. Так его природа замаскировала.

У входа Марк согласился остаться сторожить нас снаружи, при условии, что он убьет всякого, кто попытается за нами в пещеру войти.

Теперь сижу рядышком со своим телохранителем, пьем кислое вино, передавая мех друг другу.

И я с нетерпением жду в пиренейских небесах малейшего намека на рассвет.

Глава 11 Наваррскому флоту – быть

Крутил в руках, ощупывал, осматривал, разве что на зуб не пробовал, но дефектов не находил. Толковый все же ювелир мне попался, хоть и с улицы пришел. Звезд с неба, конечно, не хватает. Не ювелир даже – златокузнец. Далеко не Бенвенуто Челлини, а всего лишь ремесленник. Но ремесленник крепкий. Позолоченная узкая корона из серебра его работы на мой сарацинский шишак меня удовлетворила. Сойдет для сельской местности. Главное – получилось информативно для окружающих.

Заодно эта корона прикроет довольно уродливые заклепки, которые наваял за́мковый кузнец, когда делал мне в шлеме ременной амортизатор по типу касок двадцатого века. А то перспектива получить железом по шлему, надетому прямо на голову… ну, на подшлемник стеганый… не есть гуд, и это мне заранее не нравится. Вот я и сподобился объяснить замковому «гефесту» простую ременно-веревочную конструкцию на примитивных каленых заклепках. В просверленную дырочку одна сторона кожаного ремня приклепывается изнутри шлема к стенке, а другая стягивается по центру с такими же кожаными ремешками веревочкой. Или кожаным шнурком. И амортизирует такая конструкция хорошо, и вентилирует одновременно.