Ловцы удачи - [2]

— Я так и не смог превзойти тебя, Лас.

— Держись, — сказал я ему. — Сейчас я тебя вытащу, Нелан.

— Ни к чему, — сказал он. — Оставь все как есть.

Я знал, что он прав, и, видит Небо, испытывал сожаление оттого, что жизнь распорядилась таким образом. Рядом со мной умирал хороший эльф и отличный летун. Происходило это из-за меня — который не согласился с приказом, хотя основная вина в его смерти лежала на той, кто отдала этот приказ.

Я хотел остановить бессмысленную бойню. Хотел, чтобы эльфы, мои друзья по эскадрилье, больше не погибали в небе. Я отказался вести на убой своих подчиненных. Выступил с обращением к совету. Но в итоге лишь стал предателем и мятежником. И ничего не смог изменить.

Люди считают, что эльфы не убивают друг друга, однако они глубоко заблуждаются. Мы только этим и занимаемся в бесконечных стычках и конфликтах между семьями высоких родов. По сути дела, в своей глупой кровожадности некоторые из нас ничуть не лучше орков.

— Я ни о чем не жалею, — внезапно сказал летун. — Мне приказали остановить тебя. Я не мог не подчиниться. Как видно, у меня нет твоей смелости. Значит, уйду под сень Великого леса чуть раньше тебя… Квезаллэ[3] скоро будут здесь.

— Не скоро, — возразил я ему. — У меня фора в несколько часов, убийцы значительно отстают.

— Ты не скроешься от них, и шеллэн не оставит тебя в покое. Ты — первый, кто осмелился открыто перечить ему и кираллэте. Такое не прощается. Беги, Ласэрэлонд. На самый край земли, иначе все это было бесполезно.

Он увидел, что я хочу возразить, и с нажимом произнес:

— Мне бы очень не хотелось, чтобы моя смерть оказалась напрасной. Так что выживи.

— Я постараюсь исчезнуть.

— Хорошо. — Его благородное лицо было серым от боли и потери крови.

Он шумно вдохнул.

— Я что-нибудь могу для тебя сделать? — спросил я.

Нелан лишь качнул головой и посмотрел на безмятежный лес, губы его тронула горькая улыбка.

— Об одном жалею — больше не увижу дом, — сказал летун.

Еще через минуту он перестал дышать. Клинком я перерезал травяные ремни и с некоторым трудом вытащил его тело из кабины. Затем отнес в клевер, над которым умиротворенно гудели собирающие нектар шмели. У меня не было лопаты, да это и не требовалось. Тело эльфа должно покоиться под дубами, а если их нет поблизости, то следует предоставить его прах ветру и цветам.

Я закрыл ему глаза, отстегнул с его пояса желтую пластинку, которая есть у каждого летуна моего народа. Бросил на тело и произнес формулу освобождения.

Кокон теплого света окутал Нелана, а когда погас — в небо взлетел целый рой семян, похожих на солнечные искорки. Тепло-желтые и воздушные, они поднялись над лугом и, подхваченные внезапным порывом ветра, отправились в свой последний полет, чтобы спустя несколько десятков лет превратиться в прекрасные, могучие деревья.

Там, где совсем недавно лежал мой бывший друг, остался лишь примятый клевер.

Я мог бы сказать напоследок, что сожалею. И что не стоило ему влезать в эту историю. Но лишь с тяжелым сердцем направился обратно к стреколету.

Бесконечный лес сменился ухоженными полями, песочно-охряными извилистыми дорогами и уютными деревушками с белыми домиками, а впереди, над горизонтом, показалась бледная дымка — первый предвестник океана.

Семерка убийц из моего народа была еще далеко, я все еще опережал их, спеша к самому южному форпосту на Западном материке.

Земля, длинным языком протянувшаяся между гномьим Вестхаймом и дикими лесами Грачиного края, в этом регионе выглядела гораздо менее оживленной, чем другие человеческие территории. Я не помнил название, которое дали городу люди, — на наших картах он именовался Аллэ-ат-курос — Прибрежный.

Я сделал круг, изучая местность. На лесистом холме, в северной оконечности города, высился мощный замок с железными шпилями. Возле гавани, где садились воздушные корабли, стояло несколько укрепленных фортов. Крупная стационарная огневая батарея, судя по профилю и пушечным портам переделанная из старого линейного корабля, висела над западной частью Прибрежного, там, где находились респектабельные жилые кварталы.

Вот уж не знаю, кого они здесь опасаются. Залетные эскадрильи разбойников в этих краях более редкие гости, чем даже хасамские людоеды. А последних истребили еще десять лет назад.

Сверху город больше всего напоминал тележное колесо. Центр — дворцы и парки, от которых в стороны расходились широкие проспекты, тянущиеся к океану, лесу, холмам и каменистым пустошам на окраинах. Чем ближе к берегу, тем более тесная застройка, ветхие крыши и узкие улицы. Здесь, в отличие от западных частей, почти не было зелени, и огромной серой площадкой выделялся порт, разбитый на множество пирсов — для приема летающих судов, садящихся в доки, построенные прямо в океане.

Воздушное движение оказалось достаточно напряженным, но я легко разобрался с коридорами следования. Чем мне нравятся люди, так это их попытками систематизировать хаос. Если кто-нибудь из вас оказывался над городами кобольдов, тот поймет, о чем я говорю. Большинство воздушных катастроф там происходит из-за сумасшедшего трафика в небе, где каждый летит как хочет и куда хочет, невзирая на последствия и не считаясь с соседями.