Ловцы фортуны - [58]

— Ни при каких обстоятельствах, мама, я не заставлю тебя разрываться между мной и преданностью семье и долгу, — он вышел из комнаты, а Шарлотта залилась слезами. Эта сцена расстроила ее куда сильнее, чем, бывало, любовные огорчения.

Наверху Рэйф рухнул одетым на кровать, сложил руки на затылке и уставился в потолок. Ему следовало бы чувствовать раскаяние из-за того, что он обидел мать, но он оставался бесстрастен. Точно так же он уже давно был не в силах получить удовольствие хоть от чего-либо. Его охватила печаль, хандра. Его бесцельная жизнь была тоскливой и мучительной, и не было сил, чтобы что-то изменить. Но сегодня, в обществе Тиффани Корт, он испытал несколько приятных минут. Он вспомнил данное ею описание его предполагаемого будущего: дом в сельской местности, фермы, арендаторы и ежегодные сезоны в городе. Была ли она права? Неужели это все, что он может дать мисс Палмер и ее бесчисленным потомкам? Неожиданно Рэйф ощутил зависть к старшему брату, который вел жизнь, полную достатка и удовольствий. Должно быть, гораздо легче быть старшим сыном, наследником, чье будущее известно, а финансовое состояние надежно. Младшие сыновья обладают большей свободой выбора, но ирония судьбы в том и заключается, что на самом деле выбор этот весьма ограничен.

Счастливчик Мэтью, вновь подумал Рэйф, алмазы разрешили все его проблемы, но увы, времена новых крупных открытий миновали. К тому же Рэйф сильно сомневался в своей способности использовать людей и обстоятельства для достижения успеха так, как это делал Мэтью.

Неожиданно Рэйфа охватила тоска по «Корсар» у» и свободной, вольной жизни на море. Ему надо было бы продать яхту; хотя у него и не было долгов, его доходы почти не превышали расходы, а «Корсар» стоил ему немалых затрат. Лишь на прошлой неделе он получил письмо от сержанта с просьбой денег на новые паруса. Да, яхту следует продать, но он не в силах заставить себя сделать это. И он не знал, что тому виной: упрямство, глупость или нелепая чувствительность. «Корсар» был калиткой ведущей к свободе, и ее следовало всегда держать открытой.

Рэйф поднялся и подошел к окну. Может быть, ему стоит подумать о женитьбе. Возможно, его жизнь приобретет смысл, когда в ней появятся обязанности и ответственность. В этом случае придется всерьез рассмотреть достоинства мисс Палмер.

Но он может заняться и старыми драгоценностями — хотя будь он проклят, если примет за это деньги, — ведь это даст ему возможность вновь встретиться с Тиффани Корт.

Глава девятая

Тиффани провела несколько дней в Амстердаме, в ювелирной мастерской Ашеров, обсуждая размеры и форму драгоценностей, подходящих для ее проекта. Она выслушивала советы и открыла для себя много нового в области обработки алмазов. Она испытывала огромное уважение к этим гранильщикам, потому что именно здесь, в Нидерландах, мастера пятнадцатого века освоили геометрическую огранку камней, которая полностью выявляет в бриллианте его красоту и сияние.

Затем она отправилась в Париж. Мысли о встрече с Филипом вызывали в ней непонятное напряжение, и почему-то вдруг ее стало тревожить, не пострадали ли их отношения за время длительной разлуки.

Она решила встретиться с ним в фойе отеля, прекрасно зная, что при публичной встрече легче будет скрыть любое напряжение или неловкость, если что-то между ними пойдет не так. Но никакой неловкости не было. Филип был таким же красивым, обаятельным и дружелюбным, как и раньше. Тиффани даже решила, что ощущение уюта, которое она испытывала в его обществе, стало еще ощутимее после встречи с Рэйфом Девериллом, оставившей неприятный осадок. В тот миг, когда она взглянула в смеющееся лицо Филипа, все воспоминания о бизнесе, кузене, отце и отвратительных английских джентльменах исчезли. На сердце у нее стало легко, она была счастлива, а мир наполнился солнцем, радостью и красотой.

— Я так рада, что ты пришел, — заявила она и взяла его за руку, собираясь предложить побродить вместе по Парижу. Ей стало ясно, несмотря на все свои сомнения, подсознательно она всегда была уверена, что он приедет. — Трудно было вырваться?

— Не так трудно, как я полагал. Слава Богу, экзамены позади, а чтобы уломать отца, я проявил интерес к семейному бизнесу. Странно даже, он почти напоминал человека. Если бы я не знал его слишком хорошо, я мог бы подумать, что он обрадовался.

Филип замедлил шаг и уставился на девушку.

— Боже, Тиффани, да понимаешь ли ты, что я закончил Оксфорд, что учеба позади и что я наконец-то свободен? Впрочем нет, ты ведь не училась в школе и представления не имеешь, что это такое.

— Не знаю, как насчет всего остального, а уж что такое личная свобода, это я хорошо понимаю, — пылко ответила Тиффани. — Но это же чудесно, Филип! Теперь мы можем чаще встречаться, если ты, конечно, этого хочешь, — ее фиалковые глаза смеялись.

Он схватил ее за руку.

— Ты же не можешь в этом сомневаться! — белые зубы засверкали, когда он улыбнулся своей мальчишеской улыбкой. Жизнь была прекрасна, ведь этим июньским полднем он шел по Парижу с самой красивой девушкой в мире, в то время как сэр Мэтью Брайт остался по ту сторону Ла-Манша.