Ловцы фортуны - [50]

Рынок, думала Тиффани, сейчас находится в плачевном состояния. Цены на бриллианты падают, в основном благодаря шахте «Премьер», которая продолжает наводнять рынок своими камнями, а тут еще этот проклятый француз, утверждающий, что может создавать искусственные бриллианты! Тиффани скорчила сердитую гримаску. Она не верила в заявление француза, хотя кто знает… От этих ученых всего можно ожидать! Это тоже следует выяснить в Париже. Времена меняются, меняются и клиенты. На смену аристократам пришли новые миллионеры, которые в свою очередь уступили место звездам сцены. Кто же составит следующую элиту? Тиффани подумала, что всегда появляются герои толпы, с которыми публика сможет себя идентифицировать, чьи манеры и обычаи она сможет копировать. Нет, не герои, а героини. Именно женщины всегда жаждали бриллиантов и на одну, которая могла приобрести кольцо за сто тысяч долларов, придутся сотни, которые купят кольца за двести долларов, если… если их убедить, что бриллианты предназначены для всех, а не только для обитателей Пятой авеню, Ньюпорта и Род-Айленда. Острый и гибкий ум Тиффани отлично подходил для подобных расчетов. Как и Сесиль Родс до нее, она предвидела мир, где каждая девушка захочет получить к свадьбе кольцо с бриллиантом. В конце концов бриллианты еще в пятнадцатом веке считались камнем невест.

Тиффани вернулась к столу и некоторое время стояла в задумчивости, рассматривая собственную руку. Неужели наступит такой день, когда и на ее пальце тоже окажется обручальное кольцо? Нет, замужество ее нисколько не интересовало. В ее сознании сам собой возник образ Филипа Брайта. Возможно, во время поездки в Европу они смогут увидеться. Это была бы их третья встреча…

И все же, как реализовать идею переделки украшений? Ей нужен ювелир, способный придумать обрамление для камней, соответствующее ее представлениям. А поскольку она желала сохранить полный контроль над проектом, он должен работать анонимно и контактировать непосредственно с ней.

Тиффани тщательно сложила драгоценности в сейф и заперла, отчасти ради безопасности, а главное, желая сохранить свои планы в тайне. И дело было не в том, что кто-то мог сделать ей замечание за разбросанные украшения. Наоборот, и Джон Корт, и Рэндольф были бы в восторге, обнаружив, что она, посиживая в своем кабинете, играет с красивыми безделушками и, значит, не собирается вмешиваться в деловые вопросы. Однако ничто не было более чуждо характеру Тиффани, чем подобное занятие. Хотя она получала удовольствие от своей затеи, драгоценности были для нее лишь инструментом, неотъемлемой частью бизнеса.

Она завернулась в темные меха, столь эффектно оттеняющие ее матово-бледное лицо, обрамленное гладкими пышными волосами цвета воронова крыла, взяла шляпку и, вызвав шофера, вышла из здания к ожидавшему автомобилю. В машине она надела шляпку, опустила вуаль, чтобы защитить от ветра лицо и глаза, и велела водителю ехать на Макдугал-аллею.

Снаружи дом номер пятнадцать почти не изменился. Возможно, он стая чуть более обшарпанным, краска осыпалась, но в остальном все показалось ей знакомым и удивительно приветливым. Перед тем как постучать в дверь, Тиффани с минуту постояла перед ней, чувствуя, как ей приятно вернуться сюда. Вероятно, даже если бы не эта затея с украшениями, она рано или поздно пришла бы в этот дом.

Конечно, Джерард не рассчитывал, что увидит ее вновь, и был ошеломлен ее появлением. Однако Тиффани была не из тех людей, которые уделяют прошлому излишнее внимание. Она пришла к Джерарду, рассчитывая получить здесь то, что нужно ей теперь, а не ради бывших отношений. То, что когда-то произошло между ними, совсем не занимало Тиффани. Без единого слова она прошла через всю студию к мольберту и критически осмотрела незаконченный холст.

— Неплохо, — заметила она. — Полагаю, ты начал писать это после того, как была оплачена твоя квартира?

Картина изображала уличную сценку, предположительно в Нью-Йорке, но Тиффани не могла точно назвать место. Тем не менее внимание привлекали не мрачные дома на заднем плане, а люди на переднем: молодые и старые, праздно торчащие у дверей лавок и бредущие по улице с видом вызывающ или покорным — все это были бедные. Тиффани не была ценительницей живописи, а сюжет картины не вызвал в ней отклика — к низшим слоям общества она относилась с презрительным безразличием. Но когда передней представал талант, она была в состоянии его разглядеть. Искренняя и смелая манера живописи, цельность композиции создавали впечатление по воздействию не менее сильное, чем игра света на гранях бриллиантов.

Тиффани молча взглянула на Джерарда. Целью ее визита было узнать, не подскажет ли он имя мастера по металлу, способного выполнить ее заказ. А теперь она спрашивала себя, не мог бы он сам взяться за эту работу, если бы сумел свой талант художника приложить к металлу и драгоценным камням.

— Ты художник и скульптор, — отчетливо проговорила она. — А с металлом ты когда-нибудь работал?

— Конечно, только больно уж это дорогой материал, не всем по карману. — Он криво усмехнулся, как бы признавая собственную неполноценность. Она была так прекрасна, так самоуверенна и могущественна, что трудно было поверить, что когда-то он держал ее в объятиях. — Перед тобой мастер на все руки, но ни на что не годный!