Ловцы человеков - [4]

Отвлекая Стаса от навязчивой для него "рыбной" темы, я спросил всех:

- Ну и где же мы ночевали? Как назвать?

- Те же бараки, - ответила Галина Васильевна, - только пластмассовые.

- Пятизвездочная гостиница особого режима и с усиленным питанием, - оценил Слава.

- Загон для демократов, - охарактеризовал Стас. - Чтоб они всегда так жили - без неба и зелени. При сплошном электричестве.

- Да, - вспомнил Юра, - вот в этом пакете перчатки и шарфы.

Стас только крякнул. Юра, укрепляя знакомство, решил рассказать свою историю. Рыбацкую. Я ее слышал и раньше, она из породы кочующих. О том, как удачливый рыбак, а любвеобильные мужички, говоря супругам, что идут на рыбалку, ночевали у подруг, а у рыбака покупали рыбу, а чаще отдавали натурой. Вот мужичок по пьянке проболтался, похвалился веселой жизнью. Далее могут быть варианты.

Галина Васильевна рассказала как они руками поймали налима, пропустили через мясорубку печень, потом...

Тут взревел и завелся мотор. Вертолет затрясло. Заправочная машина оказывается, уже отъехала. Нас долго трясло на одном месте, потом вертолет стал как бы перетаптываться от нетерпения. Реву мотора откликалась крупная дрожь корпуса. С бетонных рифленых плит сдуло мокроту, вертолет подрыгал к дорожке, взревел, поднатужился, но осел. Снова взревел, отчаянно цепляясь за воздух, покарабкался вверх, покрутился на месте, набычился, наклонясь в сторону полета, и вдруг бодро понесся над пасмурной погодой. На ветровом стекле у летчиков туда-сюда ездили дворники как в машине. За окнами пошел снег, внизу поднимались и опадали волны серого дождя. Неслись под нами желтые озера, камни, пустые сизые болота.

- Буровая, - закричал Юра, показывая на большой факел огня.

Земля под нами была изъезжена вездеходами, расчерчена квадратами просек. Иногда мелькали перелески жиденьких елей, тонких сосенок, желтых чахлых березок.

- Радуга, радуга, - закричал Слава.

С его стороны увиделась, а вскоре и с нашей обозначилась сияющая дуга. Мы будто в нее впряглись и тащили на себе пространство. Пятна солнца ходили по бледной зелени и пропадали на желтизне болот. Юра возбужденно показывал темные пятна на озерах, это были стаи уток.

Туман и пар начала предзимнего дня Заполярья стелились над гигантскими крестами границ делянок. Радуга исчезла, пространство поехало под нами назад. Горизонт вдали был грозно-серым, темнеющим. Редкие светлые проемы казались отражением бесчисленных озер, похожих на запятые, точки, овалы.

Из кабины вышел летчик, показал вниз, крикнул:- Ваша река! Макариха. Дальше Уса, Печора.

Макариха кидалась туда и сюда, будто искала счастье в этих строгих ландшафтах. Опять восстала и напряглась радуга, уже перед нами, будто ставя преграду движению.

Юра расчехлял ружье, звонко соединял части, щелкнул курками, загнал в магазин обойму патронов.

- Все очень серьезно, - крикнул я на ухо Стасу.

- Рыбная, рыбная река, - весело говорил Стас. - Ах, перекатики, отмели, дно чистейшее.

Резко пошли вниз, в клочья тумана, которые отбеливало солнце. Понеслись совсем низко, даже кочки на болотах были видны. Я вспомнил о коробке с рыбой, подгреб ее, сорвал картонку с крышки. Сверху лежал список. Я и без очков прочел: "Икра осетровых - 10 б., икра паюсная - 5б., спинка теши, балык, семга, филе трески, крабы - 3 б., креветки - 3 б..." Дальше читать не смог.

- Стас! - сунул я список.

Стас глянул на него, на меня, вздохнул глубоко и серьезно и велел:

- Все равно отдай. Примета. Рыбаки суеверны.

Юра толкнул, показывая в иллюминатор. Мы увидели зеленый вагончик. Деревья внизу било ветром от винтов. Сели. Но моторы не выключались.

- Чтоб в болоте не застрять, - крикнул Юра.

Он выпрыгнул и стал принимать груз. Я оттащил коробку с рыбными деликатесами командиру в кабину:

- Сувенир, - крикнул я. - Уже наловили.

- Точно вышли! - довольно крикнул он. - Тумана боялись.

И все так мгновенно мелькнуло: выгрузка, мы выскочили под ветер, сели у вещей, сжались, вертолет взревел, нас вжало в кочки, он вертикально поднялся, качнулся и лег на обратный курс. По колено в кочках, в мокроте болота мы потащили ящики к вагону. Пришлось ходить трижды. За работой я даже не заметил, насколько стало тихо. На кочках синели ожерелья блестящих бусинок, голубика.

- Поедим? - спросил я.

- Мы рыбачить прилетели, - напомнил Стас, - рыбачить. А ягоды ты можешь и в своей Вятке собирать.

- Там и рыбы полно, - обиделся я за свою родину.

- Что ж не приучился?

- Инструктора не было. Вот тебя дождался, сегодня приучусь. Но может, поедим вначале?

Видно было, Стас рвался к реке. Но поесть разрешил. Мы стали вскрывать коробки и через две минуты моя горечь по случаю отлета ящика с рыбными деликатесами превратилась в изумление, ибо в коробках было не только все, чего желудок пожелает, но гораздо больше. Описывать ли их содержимое? Нет, не надо, наши читатели - люди бедные, и сам я питаюсь как они. Но вот выпал случай.

Уже ревела паяльная лампа, вдувая огненную струю в трубу под огромным черным чайником, вот и он закипел, вот и Слава уже тащил на выбор десять сортов чаю и пять разновидностей кофе, уже поставили перед Галиной Васильевной огромную коробку полную шоколадных наборов и конфет россыпью, уже я резал разные колбасы и ветчины, Стас только головой крутил, вникая в этикетки сыров, приправ, соусов, вглядываясь в стеклянные и железные банки разносолов, овощей, соленых и маринованных. Фруктов, включая виноград, бананы, финики, тоже было изрядно. Отдельно находилось все для ухи: картофель, морковь, лук и так далее. В нескольких ящиках, потяжелей остальных, что-то звякало и брякало. Вскрыли и их: пиво многих сортов, и наше и не наше, с горлышками в серебряной фольге и без фольги. Остальных напитков было на три, даже писательские, свадьбы.