Лотос на ладонях - [16]

Ашрам — это государство в государстве. Его постоянные обитатели (их около полутора тысяч) занимают более 200 домов, вытянувшихся вдоль набережной. В них же размещены мастерские (портняжная, сапожная, мебельная) и службы (строительная, санитарная, водоснабженческая, прачечная и др.), а также общая столовая с вегетарианской кухней, школа, читальня, типография^ больница, почта и т. п. На месячное содержание ашрама расходуется свыше 200 тысяч рупий, причем большая часть суммы складывается из добровольных взносов не только индийцев, но и граждан других стран^{22}. В настоящее время разрабатывается грандиозный план превращения ашрама в город («город будущего», как его называют), международный центр Ауробиндо Гхоша. У меня после знакомства с ашрамом в Пондишери создалось о нем впечатление как о поставленном на широкую ногу коммерческом предприятии, которое отличается от обычного лишь тем, что существует под вывеской святой обители.

Откровенно «мирской» характер имеют ашрамы, возглавляемые предприимчивыми дельцами, ловко спекулирующими знанием санскритских терминов, умением выполнять йогические асаны, а главное, способностью без особых усилий «видеть» божественное «ничто». К числу самых преуспевающих дельцов такого рода относится широко известный в Индии, а еще более за границей Махариши Махеш Йоги, чей ашрам, занимающий территорию 15 акров, расположен в Ришикеше, в 130 милях от Дели. Я внимательно разглядывала Махариши во время его проповеди для прихожан нового храма в районе Грейт Кайлаш в Ныо-Дели. Взгляд его вовсе не выражал смирения и углубленности. Это были глаза хитрого и порочного человека.

Утверждают, что у него около 100 тысяч последователей в сорока странах. Особенно популярен он в США. В августе 1967 г. в бальном зале Хильтонского отеля в Лондоне произошла встреча его с битлами. Знаменитый йог произвел на не менее знаменитых певцов очень сильное впечатление, он научил их посредством получасовой медитации достигать эйфорийного состояния без лекарств, вызывающих галлюцинации. Покоренные Махариши, битлы решили даже поехать в далекую Индию и поселиться в его ашраме. Поездка эта, однако, принесла лишь разочарование.

Наиболее меткую и резкую характеристику деятелям подобного типа дают сами индийцы. Так, известный писатель и журналист Нирад Чаудхури, кдгда его спросили, что он думает о «святых» вроде Махариши и Шанкарачарьи из Пури, ответил: «Если бы я был Индирой Ганди, я бы повесил их обоих. Они настоящие бизнесмены. Индусские садху помешаны на власти… они хотят господства над личностью. Они стараются контролировать даже частную жизнь своих учеников»^{23}.

Разумеется, отнюдь не все индийские «монастыри» могут идти в сравнение с ашрамами А. Гхоша или Махариши. Жизнь большинства их отмечена простотой, аскетичностью, даже бедностью. Кто же «населяет» эти монашеские уединения? Среди их обитателей встречаются самые разные люди — религиозные фанатики, которых жажда познать божественную истину и слиться с атманом довела до сумасшествия, и холодные циники, для коих пребывание здесь — наиболее выгодный и спокойный способ существования: куда лучше принимать подаяния в гордой позе святого, чем попрошайничать на улице. Немало тут и искренне верящих, что избранный ими путь — единственно правильный и праведный.

В Ришикеше в ашраме Свами Шивананды я познакомилась с юношей лет двадцати, бывшим студентом инженерного колледжа Джайпура. Его привело сюда нежелание мириться с подлостью, продажностью, лицемерием, ханжеством. Он покинул мир лжи, пытаясь найти ответ на мучившие его вопросы жизни и смерти, добра и зла в древних религиозно-философских текстах индуизма. Он видит смысл жизни в полном отречении от материальных благ и надеется за 12 лет познать мудрость священных книг, овладеть в совершенстве искусством йоги, а затем окончательно порвать связь с людьми, уйти в лес и постараться достичь высшей цели— слияния с безличным абсолютом.

Юноша хорошо говорил по-английски, четко выражал свои мысли и казался человеком незаурядного интеллекта, искренним и честным. Ему приходилось кое-что читать о Советском Союзе, о марксизме, и он задавал в связи с этим много вопросов. Чувствовалось, он боится признаться себе, что неуверен в правильности избранного пути. Моральная чистота его побуждений не подлежит сомнению. Но так же несомненна обреченность его поиска истины, его надежды найти освобождение в самоотречении, в «освобождении духа от материальной оболочки».

Религиозные меньшинства

Всех одурманить вас хозяева хотят

Враждою рас и вер, обычаев и мнений.

И в жертву идолам себя вы принесли,

В бреду утратив то, что всех богатств бесценней.

(М. Икбал. Капитал и труд)

Окован заветами, жил ты впотьмах.

Разбей своих идолов древних во прах!

Обман, разделяющий братьев, развей,

Единство — ворота к победе твоей!

(М. Икбал, Крестьянину из Панджаба)

Пожалуй, ни одна страна мира не была колыбелью столь большого числа религий. Особенность индийской земли не только в этой необыкновенной религиозной плодовитости, но и в том, что, однажды породив вероучение, она на тысячелетия удерживала в себе его корни.