Лотерея "Справедливость" - [6]
Солнцевы, Тепловы и Боттичелли чуть не сбивают Алекса с ног: на-а-ам!
И торгуются. И к уверткам прибегают.
Алекс сверился с адресом.
Чавканье сладкой ватой вокруг прекратилось. Только в лужах еще плавали сладкие обрывки. И тонули. Только висели кое-где на ветвях. И падали вниз. В лужи.
Вспомнил детство: липкий оцарапанный рот. Сладкий и побаливающий. И удаляющийся голос: сахарная вата… а кому сахарная вата… вата…
Еще раз сверился с адресом. Приработок предстоял в одном из старых розовых домов Дархана. Одноэтажных, с тополем перед окном. С запахом стареющего кирпича.
Совместное предприятие «Сатурн Консалтинг».
Он должен переводить на переговорах. Приятель попросил подменить, сам поехал в Бухару, японцев вокруг минарета водить. «А о чем переговоры будут?» — спросил Алекс, водя по скулам мобильником. Как электробритвой. «Не знаю… Там проходной двор. Каждый раз что-то разное. Но платят».
Алекс стоял перед особняком и нервничал.
Переговоры
— А, вы переводчик? Проходите. Переговоры уже начались.
Пластиковая лапша жалюзи. Кофеварка, компьютер, ковролин.
— Мне сказали к двенадцати…
— Да, заходите! Ну, не стойте здесь. Они раньше начались. Идемте, я вас провожу.
Секретарша, девушка с приятным мужским голосом, развернулась на кресле.
Поднялась. Сдвинула бумаги, опрокинула турецкий стакан-пробирку. Вышла из-за стола. Приятная восточная полнота. Тяжелые свежевыкрашенные губы, улыбка. На таких бы губах, как на парковых скамейках, начертать: осторожно, окрашено! Но Алекс уже прилип к ним глазами.
Снова весна прибегает к уверткам.
Алекс потер пальцы. Как бумагой порезался. Весь изрезался бумагой.
— Идемте.
Офис оказался большим, весь из каких-то коридоров. Ковролин жадно глотал их шаги.
— Вот.
Она подвела его к умывальнику. Зачем к умывальнику?
— Ну вы же с улицы пришли. Нужно вымыть руки.
Алекс снова посмотрел на полную секретаршу.
— Меня зовут Соат, — сказала она, открывая воду. Кран печально запел.
— Алекс.
Сомкнул ладони под водой.
И понял, как ему, оказывается, хотелось подержать руки в этой теплой, непонятно для чего льющейся воде.
Соат стояла рядом и дышала.
Желтое, солнечное мыло выскользнуло из рук.
Наклонился, поднял. Наклоняясь, почувствовал, как по-разному пахнет эта Соат на протяжении всего тела. Ноги пахли какими-то цветами.
Отловленное мыло оказалось все в каких-то черных угрях, волосках.
Соат. Ее зовут Соат.
Он хотел спросить ее, о чем эти переговоры. Он хотел ее спросить, свободна ли она сегодня вечером. Он хотел спросить, почему у нее такое странное, редкое имя.
Соат приоткрыла темную дверь с надписью «Менеджер»:
— Акбар-ака, переводчик пришел.
Комната была большой — трое сидящих тонули в ней. Они сидели за столом и держались за этот стол, как потерпевшие кораблекрушение. Трое немолодых мужчин боялись утонуть в пространстве комнаты.
Один из них был индусом или пакистанцем.
Алекс представился и сел за стол.
Мужчины смотрели на него. Соат почему-то тоже осталась.
Тишина текла, деревяшка стола качалась под руками.
Они чего-то ждут, подумал Алекс. Аккуратно оглядел присутствующих. Молчат.
Трое разных мужчин, три разных молчания сидели напротив него.
Пакистанец молчал как пружина. Ему хотелось говорить, сжатые губы с трудом удерживали слова.
Другой, тот самый Акбар, был молчуном-гурманом. Долго перекатывает тишину во рту, от языка к щекам и обратно.
Третий из молчащих был маленьким человеком с большими глазами. Глаза — две семитские рыбы — медленно плыли в океане мыслей. Они плыли и говорили все. Абсолютно все. Но Алекс плохо понимал их. Они говорили по-халдейски.
Алекс не выдержал:
— А что… кого-то ждем?
Мужчина с глазами-рыбами наклонился к Акбару:
— Переводчик спрашивает, ждем мы кого-то или нет.
Говорил он с легким шелестящим акцентом. Его русский язык был старым, как виниловый диск, и поцарапанным.
Акбар помотал головой:
— Мы не ждем. Пусть начинает.
— Начинайте, господин переводчик, — сказали рыбы.
— Я? Я не понял, что я должен начинать…
Акбар повернулся к Соат:
— Он помыл руки?
Соат кивнула:
— Даже мыло уронил.
— Сори, сори, — застрекотал индопакистанец, показывая, что он не понимает.
— Переведите ему, — сказал маленький человек Алексу и моргнул рыбами.
— Что перевести? — вспотел Алекс.
— Что вы уронили мыло.
— I dropped a piece of soap1, — сказал Алекс.
Акбар кивнул.
— Сори, сори, — снова забеспокоился пакистанец, — вот лэнгвич даз хи спик? Ай донт андэстэнд хим2.
— Инглиш, — подсказал Акбар.
— Хиз инглиш из вери-вери бэд. Ай кэннот андэстэнд ит3, — и печально сложил руки домиком. Маленьким и неуютным домиком.
Алекс поднялся, чтобы уйти.
Акбар удержал его; повернулся к Соат:
— Соат, убери отсюда этого зануду, — ткнул в пакистанца. — Не понял, зачем ты его вообще привела.
— Он жаловался, что ему скучно. — Соат подошла к пакистанцу и, толкая спинку его кресла, выкатила из комнаты. В кресле недовольно болтали ногами.
Дверь с железным причмокиванием закрылась.
Солнечный свет, щедро нарезаемый оконной рамой в виде больших кусков сыра, померк и заплесневел. Сумерки растворили людей, истолкли в песок их голоса. Один диктофон на столе еще крутил, шумел, перемалывая кофейные зерна бесполезного рассказа.
Две обычные женщины Плюша и Натали живут по соседству в обычной типовой пятиэтажке на краю поля, где в конце тридцатых были расстреляны поляки. Среди расстрелянных, как считают, был православный священник Фома Голембовский, поляк, принявший православие, которого собираются канонизировать. Плюша, работая в городском музее репрессий, занимается его рукописями. Эти рукописи, особенно написанное отцом Фомой в начале тридцатых «Детское Евангелие» (в котором действуют только дети), составляют как бы второй «слой» романа. Чего в этом романе больше — фантазии или истории, — каждый решит сам.
Новый роман известного прозаика и поэта Евгения Абдуллаева, пишущего под псевдонимом Сухбат Афлатуни, охватывает огромный период в истории России: от середины 19-го века до наших дней – и рассказывает историю семьи Триярских, родоначальник которой, молодой архитектор прогрессивных взглядов, Николай, был близок к революционному кружку Петрашевского и тайному обществу «волхвов», но подвергся гонениям со стороны правящего императора. Николая сослали в Киргизию, где он по-настоящему столкнулся с «народом», ради которого затевал переворот, но «народа» совсем не знал.
Философская и смешная, грустная и вместе с тем наполняющая душу трепетным предчувствием чуда, повесть-притча ташкентского писателя Сухбата Афлатуни опубликована в журнале «Октябрь» № 9 за 2006 год и поставлена на сцене театра Марка Вайля «Ильхом». В затерянное во времени и пространстве, выжженное солнцем село приходит новый учитель. Его появление нарушает размеренную жизнь людей, и как-то больнее проходят повседневные проверки на человечность. Больше всего здесь чувствуется нехватка воды. Она заменяет деньги в этом богом забытом углу и будто служит нравственным мерилом жителей.
Поэзия Грузии и Армении также самобытна, как характер этих древних народов Кавказа.Мы представляем поэтов разных поколений: Ованеса ГРИГОРЯНА и Геворга ГИЛАНЦА из Армении и Отиа ИОСЕЛИАНИ из Грузии. Каждый из них вышел к читателю со своей темой и своим видением Мира и Человека.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.