Лотерея "Справедливость" - [23]
Она ненавидела себя за ту ночь.
Она писала письмо.
Все это глупость, конечно. Но два листка уже написаны. Квартира спит, с люстры капают желтые молекулы света.
…потому что справедливости в моей жизни было немного. В школе гнобили, что троечница, ногти длинные и из неблагополучной семьи. Как будто это я свою семью неблагополучной сделала.
А тройки и ногти — это был протест. Не хотелось отличницей быть, даже хорошисткой, и чтобы меня фальшивым голосом хвалили. Голову могла неделями не мыть. Учительницы зверели, глядя на мои ногти и волосы. Меня, еще маленькую, женской ненавистью ненавидели. В десятом классе все были уверены, что я гуляю. Да, я гуляла — выходила из дома и гуляла одна по городу. Два-три часа могла гулять, пока ноги от уродской обуви не опухнут. Иногда подходила к нищим, просила у них немного на мороженое. Удивлялись, но давали. Добрые в городе были нищие.
Потом в институт поступила без блата. И никакого счастья мне этот институт не принес. Напрасно каждый день голову мыла и первую сессию нормально сдала. Опять стали про меня всякие слухи ходить, сколько я за час беру. Я, конечно, красилась, как вампирка. Хотелось какой-то яркости в жизни, а то все серое: улицы, институт, мальчики на курсе. Подойдет такой серенький мальчик и начинает нудно на какой-нибудь фильм звать, или на дискотеку, или — еще хуже — на день рождения с предками в соседней комнате. Послушай, говорю, подерись с Петровым. Зачем? — бледнеет серое создание. Начинаю выдумывать: понимаешь, Петров меня вчера за грудь схватил. Иди ты, — потеет мой серый зайчик и ускакивает в кустики.
Или со второго этажа попрошу спрыгнуть. Ненавидели меня на курсе.
А потом один все-таки спрыгнул. Со второго этажа. И неудачно — стал моим мужем…
Даже дурно сделалось от его столь гордых слов
— …в общем, эти ребята, они очень этой Лотереей интересуются. Слышишь?
Алекс кивнул. Славяновед смотрел куда-то в потолок и говорил:
— На шефа твоего, как его там…
— Билла?
— Нет, местного.
— Акбара?
— Ага. На него они выходить не хотят, это для них — другая мафия. Не с их улицы. А этот, второй… Да, Билл. Вообще мужик непонятный. Как он тебе, кстати?
«Я не приглашаю вас распинаться на площади Мустакиллик», — вспомнил Алекс и дернул плечом:
— Непонятный.
— …и мне ребята то же самое сказали. Не похож на бизнесмена, правда? Если ты в бизнесе — должен быть простым, понятным. Кого, например, в бизнесе колышет, что я филфак заканчивал и Аввакума помню? В бизнесе все равны. Вот и будь равным. Если ты, конечно, не Билл Гейтс. Какая у твоего Билла фамилия, кстати, не Гейтс? И вообще, ребята говорят, что им… короче, интересуются…
— Слушай, Слава, а твои «ребята» — сами-то они кто?
Лицо ночного гостя обросло морщинами:
— Кто?.. Никто! Это я — «кто»… Ты — «кто». А они — это «всё». Всё, везде, всегда. Мертвая хватка. Даже не хочу вспоминать, сколько они из меня за эти полмесяца высосали… Короче, Алекс. Ты сидишь на отборе писем, так? Понятно, что окончательное решение примут другие, но это уже не наша забота, так? Ребятам нужно, чтобы через это предварительное сито прошло несколько нужных писем.
— Слушай, а зачем им это нужно, если они такие всемогущие? Что они, здесь эти вопросы решить не могут?
— Откуда я знаю? Я сам их игры не понимаю. Что-то они от этой Лотереи хотят.
— Справедливости, — зевнул Алекс.
— Ага, — засмеялся Славяновед. — Справедливости, блин!
Ушел. Пьяный, в кожаной куртке, с ладонями, полными наглого мужского тепла.
Алекс добавил пустую бутылку в коллекцию стеклотары под подоконником. Завтра все вынесет, все.
Час ночи, время закрывать глаза. В комнате, покачиваясь, стоял запах коньяка. Запах человека в одном носке. Запах его улыбки. Запах его нагловатых глаз.
Алекс распахнул окно, ночь хлынула в комнату.
Алекс вышел на балкон.
Весна трудилась вовсю. Пылал фонарь, рядом дрожало цветущее дерево, урючина. Торжественно мяукали кошки.
Алекс сказал Славяноведу, что подумает.
Интересно, как Славяновед спит с Веркой? Хотя что тут интересного… А передние зубы у него вставные, Алекс заметил.
Дерево цветет прямо на Алекса. А он стоит на балконе, в домашних джинсах, интересный такой. Завтра он попытается еще раз поговорить с Соат.
«Соат, я не прошу твоей любви. Просто… не прогоняй».
Нет, не то.
Цветущая урючина плывет по двору, перевозя спящих птиц из одного дня в другой..
«Соат, я обещаю, что не позволю себе… Нет, не верь, я ничего не обещаю. Едва мы останемся вдвоем, я нарушу все обещания, я повалю тебя на это пыльное заплеванное небо, я стану твоим Прометеем, я подарю тебе ого-онь!»
Марсианский фонарь. Плавающие тени на асфальте.
С конца двора идет Соат.
Под шелест урючины и клавиатуры компьютера она поет:
«Нам нужен че-ло-ве-е-ек, который будет чи-и-итать все эти пи-и-и-и-и-сьма. Оценивать! Оценивать! по спе-ци-альной шкале».
«Я стану твоим Прометеем, я подарю тебе огонь…» — размахивает с балкона руками Алекс.
«Посмотрите на статую Командора, — напевает Славяновед, вылезая из такси. — Она — кивает!»
«О боже!», — вскрикивает водитель и уезжает.
Цветущее дерево не выдерживает и тоже вступает в хор, жестикулируя ветвями:
Две обычные женщины Плюша и Натали живут по соседству в обычной типовой пятиэтажке на краю поля, где в конце тридцатых были расстреляны поляки. Среди расстрелянных, как считают, был православный священник Фома Голембовский, поляк, принявший православие, которого собираются канонизировать. Плюша, работая в городском музее репрессий, занимается его рукописями. Эти рукописи, особенно написанное отцом Фомой в начале тридцатых «Детское Евангелие» (в котором действуют только дети), составляют как бы второй «слой» романа. Чего в этом романе больше — фантазии или истории, — каждый решит сам.
Новый роман известного прозаика и поэта Евгения Абдуллаева, пишущего под псевдонимом Сухбат Афлатуни, охватывает огромный период в истории России: от середины 19-го века до наших дней – и рассказывает историю семьи Триярских, родоначальник которой, молодой архитектор прогрессивных взглядов, Николай, был близок к революционному кружку Петрашевского и тайному обществу «волхвов», но подвергся гонениям со стороны правящего императора. Николая сослали в Киргизию, где он по-настоящему столкнулся с «народом», ради которого затевал переворот, но «народа» совсем не знал.
Философская и смешная, грустная и вместе с тем наполняющая душу трепетным предчувствием чуда, повесть-притча ташкентского писателя Сухбата Афлатуни опубликована в журнале «Октябрь» № 9 за 2006 год и поставлена на сцене театра Марка Вайля «Ильхом». В затерянное во времени и пространстве, выжженное солнцем село приходит новый учитель. Его появление нарушает размеренную жизнь людей, и как-то больнее проходят повседневные проверки на человечность. Больше всего здесь чувствуется нехватка воды. Она заменяет деньги в этом богом забытом углу и будто служит нравственным мерилом жителей.
Поэзия Грузии и Армении также самобытна, как характер этих древних народов Кавказа.Мы представляем поэтов разных поколений: Ованеса ГРИГОРЯНА и Геворга ГИЛАНЦА из Армении и Отиа ИОСЕЛИАНИ из Грузии. Каждый из них вышел к читателю со своей темой и своим видением Мира и Человека.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.
Я был примерным студентом, хорошим парнем из благополучной московской семьи. Плыл по течению в надежде на счастливое будущее, пока в один миг все не перевернулось с ног на голову. На пути к счастью мне пришлось отказаться от привычных взглядов и забыть давно вбитые в голову правила. Ведь, как известно, настоящее чувство не может быть загнано в рамки. Но, начав жить не по общепринятым нормам, я понял, как судьба поступает с теми, кто позволил себе стать свободным. Моя история о Москве, о любви, об искусстве и немного обо всех нас.
Сергей Носов – прозаик, драматург, автор шести романов, нескольких книг рассказов и эссе, а также оригинальных работ по психологии памятников; лауреат премии «Национальный бестселлер» (за роман «Фигурные скобки») и финалист «Большой книги» («Франсуаза, или Путь к леднику»). Новая книга «Построение квадрата на шестом уроке» приглашает взглянуть на нашу жизнь с четырех неожиданных сторон и узнать, почему опасно ночевать на комаровской даче Ахматовой, где купался Керенский, что происходит в голове шестиклассника Ромы и зачем автор этой книги залез на Александровскую колонну…
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.