Лосось сомнений - [10]

На целую неделю моим мучениям наступил конец!

Д. Н. Адамс (12 лет), Брентвуд, Эссекс

23 января 1965 года

«Орел» и «Бойз Уорлд Мэгэзин»

[Примечание редактора: В шестидесятые годы английский научно-фантастический журнал «Орел» пользовался чрезвычайной популярностью. Настоящее письмо – первое из опубликованных в периодике произведений Дугласа Адамса, которому в ту пору было двенадцать лет.]

Голоса вчерашних дней

Свои школьные годы я помню смутно. Все, что тогда происходило, было лишь фоном для моих попыток вдоволь наслушаться «Битлз». Когда на свет появилась песня «Любовь не купишь» («Can’t Buy Me Love»), мне было двенадцать лет. Я тайком выскользнул из школы во время утреннего перерыва на чашку молока, купил себе пластинку и ворвался в комнату сестры-хозяйки, так как лишь там имелась радиола. Поставил виниловый диск на проигрыватель – не слишком громко, чтобы не поймали, но и не совсем тихо, а чтобы можно было услышать, прижав ухо к динамику. Затем поставил еще раз – для другого уха. После этого я перевернул пластинку на другую сторону и проиграл песню «Ты этого не сделаешь!» («You can’t do that»).

Именно за этим занятием и застукал меня воспитатель и произвел мое задержание. Чего и следовало ожидать. Но для меня то была смехотворно малая цена за радость слушать то, что сегодня я считаю истинным искусством.

В те дни я, конечно же, не знал, что это искусство. Тогда мне было известно лишь то, что «Битлз» – самая классная вещь во всей вселенной. Отстаивать эту точку зрения было отнюдь не всегда легко. Во-первых, приходилось сражаться с фанатами «Роллинг стоунз», для чего требовалось проявлять чудеса изобретательности, поскольку в драке они совершенно не отличались благородством, да и кулаки у них были поувесистее. Кроме того, приходилось вести непрерывную войну со взрослыми, родителями и учителями. По их мнению, я напрасно тратил драгоценное время и карманные деньги на ерунду, которая ровно через неделю обязательно вылетит из головы.

Обнаружилось, что мне трудно понять, почему они это говорят. Я пел в школьном хоре и знал, как слушать гармонию и контрапункт. Мне было ясно, что «Битлз» – нечто чрезвычайно умное. Я недоумевал, почему никто другой не услышал невероятных гармоний и модуляций, прежде просто неслыханных в поп-песнях. «Битлы», очевидно, просто использовали все это ради только им ведомого, своего собственного тайного удовольствия. Мне казалось потрясающим уже то, что кто-то вообще способен получать удовольствие от написания такой музыки.

Другая удивительная сторона творчества «Битлз» заключалась в том, что они постоянно разочаровывали меня. Стоило им выпустить новый альбом, как после нескольких прослушиваний он становился мне неинтересен, оставляя растерянным и равнодушным. Затем эта загадка постепенно разгадывалась сама собой. Я начинал понимать, что причина моей растерянности заключалась в том, что я слушал Нечто такое, что просто-напросто было не похоже на все то, что когда-либо было создано раньше.

«Another girl», «Good Day Sunshine» и необычная, ни на что не похожая «Drive My Car». Сегодня эти песни настолько привычны, что, пожалуй, потребуется серьезное усилие воли, чтобы вспомнить, насколько непривычными они показались мне в первый раз. Иначе говоря, «Битлз» не просто сочиняли песни, они изобретали среду, в которой творили.

Мне так и не довелось их увидеть. Знаю-знаю, в это трудно поверить. Я был их современником, жил в одно с ними время, когда они вовсю выступали и гастролировали, но ни разу не увидел их «живьем». Меня хлебом не корми, дай об этом порассуждать. Так что не надо ездить вместе со мной в Сан-Франциско, иначе я затаскаю вас по Кэндлстик-парку, долго и нудно рассказывая о том, что в 1966 году «Битлз» сыграли там свой последний концерт. Это случилось незадолго до того, как до меня дошло, что рок-концерты как раз то самое, куда можно ходить, даже если живешь в Брентвуде.

Как-то раз один мой школьный приятель раздобыл билеты в студию звукозаписи, где должны были записывать шоу Дэвида Фроста, однако в конце концов мы с ним решили не идти. В тот же самый вечер я посмотрел это шоу по телевидению и увидел в нем «Битлз», исполнявших «Hey, Jude». По этому поводу я страдал целый год. Второй прокол – это когда я решил не ехать в Лондон: как оказалось, в тот самый день «битлы» давали там свой знаменитый «крышный» концерт на Сэвил-роу. Об этом – хотя с тех пор прошло столько лет – я не могу спокойно говорить по сей день.

Что ж, годы летят стрелою. Вот уже нет и «Битлз». Однако Пол Маккартни по-прежнему не стоит на месте. Несколько месяцев назад мне позвонил гитарист Робби Макинтош и сказал: «Через несколько дней мы выступаем в «Худом скрипаче», не хочешь прийти послушать?»

Это был один из самых идиотских вопросов, которые мне задавали в жизни, но тогда я несколько секунд натужно пытался сообразить, что же имел в виду мой собеседник. «Худой скрипач» – поясняю для тех, кто этого не знает, – это паб в не слишком симпатичном районе северо-западного Лондона. Там есть зальчик, где выступают разные музыканты. Туда порой набивается до двухсот человек.