Лоскутик и Облако - [11]
Ветер раздул кружевной подол, зашевелил бантами и оборками.
Кружево было такое тонкое, что казалось, вот-вот растает на глазах.
Даю голову на отсечение, что ни одна принцесса на свете не отказалась бы от такого платья!
— Ты купила себе это платье? Нищенка! Кружевное? Замарашка! С бантами? Побирушка! Белое? Самое непрактичное! — Барбацуца от возмущения с трудом находила слова.
Она уже протянула руки, чтобы схватить платье, но кто-то опередил её.
Её опередила маленькая жалкая дворняжка.
Что это была за ничтожная тварь!
Во-первых, у неё было всего лишь три ноги, да и то больше похожих на кривые паучьи лапки. Хвоста и ушей не было и в помине.
Она была так худа, что все рёбра, проткнув кожу, вылезли наружу. Но всё это не помешало собачонке быть очень проворной.
Она высоко подпрыгнула и ловко цапнула за подол прекрасное кружевное платье. Затем, часто перебирая своими тремя лапками, бросилась наутёк.
Кружевное платье волочилось по пыльной дороге.
— Ах, проклятая! — крикнула Барбацуца и бросилась за мерзкой собачонкой.
Казалось, она вот-вот ухватит платье за рукав.
Но собачонка отчаянно тявкнула, поддала ходу, перемахнула через канаву, пролезла в щель под забором и скрылась.
Глава 10
Удивительное происшествие на закате
«Ни за что не проснусь, — подумал художник Вермильон и тут же понял, что больше он не заснёт. — Ну хорошо, пусть я не засну. Но уж глаза открыть меня никто не заставит».
Он знал, что он увидит. Битые стёкла на полу, сломанные рамы, разодранные в клочья портреты.
Прежде художник Вермильон жил припеваючи.
Придворные щёголи и богачи с утра до вечера толклись в его мастерской и охотно заказывали ему свои портреты.
Но шли годы, и художнику открывались глубокие тайны мастерства. Он научился смотреть на мир особым взглядом. Видеть красоту самых простых вещей: камня и грубого глиняного кувшина.
Сам того не желая, он стал рисовать людей такими, какие они были на самом деле, и совсем не такими, какими они хотели казаться.
Самое удивительное, что художник даже не думал об этом. Это получалось у него как-то само собой. Но трусы на его портретах были трусами, как бы они ни пыжились, стараясь изобразить себя смельчаками.
Льстецы — льстецами.
А обманщик, даже если ему удалось убедить всех, что честнее его не сыщешь человека во всём королевстве, всё равно на портрете выглядел обманщиком.
Надо ли говорить, в какую ярость приходили все эти люди, увидав свои портреты?
И всё-таки художник Вермильон ещё как-то сводил концы с концами.
Но вот наступил этот несчастный день, и всё рухнуло.
Теперь художник был окончательно разорён, а мастерская его разгромлена.
Как же это случилось, спросите вы меня?
Весь этот день неудачи преследовали художника.
С утра к нему заявился главный королевский пирожник и заказал свой портрет.
На вид пирожник был очень добрый и симпатичный.
У него были толстые, мягкие щёки и сладкая улыбка.
Но так как на самом деле он был человеком жадным и жестоким, то и на портрете он получился именно таким.
— Это клевета, а не портрет! — разозлился главный пирожник.
Он подтащил художника к большому зеркалу, висевшему на стене.
— Ах ты негодяй! Посмотри, какие у меня добродушные щёки, честный нос и славные, располагающие к себе уши! Посмотри, какой я славный парень! Этакий миляга и симпатяга! А ты меня каким изобразил? Это клевета, а не портрет!
Главный пирожник ушёл, хлопнув дверью, не заплатив художнику ни гроша.
А Вермильон, чувствуя себя очень усталым, решил немного прогуляться.
Он перешёл мост Бывшей Реки и вышел на площадь Забытых Фонтанов.
Солнце, похожее на докрасна раскалённую сковородку без ручки, уходило за сверкающие кровли дворца.
Художник глянул на него один раз и опустил голову.
«Как это печально и пусто — солнце на голом небе, — подумал он. — Закат делают прекрасным облака. Как жаль, что люди в нашем городе никогда не видели красивого заката. Наверно, поэтому они такие скучные и злые…»
Художник глянул на небо ещё раз и тихо ахнул.
Всё изменилось.
Над городом плыло облако. Казалось, небо запело.
Облако было всё кружевное и нежное. Лучи солнца охватили его снизу, наполнили золотом.
«Оно похоже на лебедя или на корабль под парусами, — подумал художник. — Нет, больше всего оно похоже на кружевное платье. Да-да! На платье из тончайшего кружева. А вот из-за него выплыло ещё одно облако. Это похоже на какого-то зверька. Пожалуй, больше всего на трёхногую собачонку».
Художник оглянулся. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь ещё увидел это чудо.
Но как назло, на площади не было ни души.
В этот час все богатые люди уже ложились спать.
«Больше спишь — меньше пьёшь!» — была их любимая поговорка.
Вдруг все жители окрестных домов разом вздрогнули, скатились с постелей, вскочили со стульев. В каждом доме что-нибудь упало или покатилось по полу.
Главный повар уронил склянку с успокоительными каплями на и без того совершенно спокойный коврик около своей кровати.
«Бом! — вставайте! Бум! — очнитесь! Бам! — проснитесь!» — гудел большой колокол на колокольне.
«Бегом! Бегом! Бегом!» — вторили маленькие колокола.
Не трудно догадаться, что виновником всей этой суматохи был художник Вермильон. Он забрался на колокольню и поднял этот немыслимый трезвон.
