Лось пошел дальше через отлогий холм, в долинку. Здесь вдруг среди деревьев он наткнулся на странное препятствие, похожее на гигантскую паутину. Сквозь нее он мог явственно видеть места подальше, и эти места казались ему именно такими, каких ему хотелось бы: там было больше деревьев, и они стояли гораздо теснее чем здесь. Он спокойно толкнул паутинное препятствие, но, к его изумлению, оно не раздвинулось перед ним… Он взглянул на него вопросительно: может ли быть, чтобы такие тоненькие нитки не пускали его вперед? Толкнул их еще раз сильнее, и настолько же сильнее они его оттолкнули…
Горячая кровь ударила лосю в голову, и он с яростью кинулся на паутину всем своим мощным телом; непроходимая, но эластичная, загородь из стальной проволоки подалась, но тотчас же выпрямилась и отдала ему его толчок с такой силой, что он повалился назад через голову.
Упавши с громким мычанием, лось от неожиданности с минуту пролежал кверху ногами, потом вскочил и уставился в полном недоумении на непонятного противника. За последнее время он получил, впрочем, столько странных уроков, что было трудно сразу разобраться в них…
V. Новая жизнь
На следующее утро, когда «Великан дяди Адама» с большим удовольствием завтракал молодыми ивовыми и осиновыми ветками, целая куча которых, неведомо как, появилась вдруг около пружинной загороди, несколько человек стали открывать часть загородки шагах в полутораста от него.
Позабывши рассердиться на это вторжение в его область, «Дядя Адам» с любопытством стал наблюдать за людьми. Через минуту вслед за людьми в пределы его владений вошло маленькое стадо лосей, повидимому, совершенно равнодушных к близости людей… Их появлению «Дядя Адам» не удивился, его нос уже давно чуял запах, указывавший, что где-то вблизи есть лоси, но такая дружба их с людьми его поразила.
В стаде было несколько коров и пара неуклюжих телят-годовиков, и «Дядя Адам» радостно двинулся к ним огромными шагами, чтобы встретить их и принять немедленно под свое покровительство. Но еще через мгновение перед глазами его появились два молодых красивых лося-быка, шедших позади стада медленной и полной достоинства поступью. Лось-великан остановился, выставил вперед могучий лоб, заложил назад уши и проревел грозный вызов. Жесткая черная шерсть на его плечах медленно поднялась и встала торчком.
Оба молодые быка изумленно смотрели на эти страшные приготовления. Было вовсе не боевое время года, поэтому они не чувствовали к чужаку ничего, кроме холодного равнодушия. Но он шел прямо на них, и в движениях и во всем виде его выражалась такая угроза, что они не могли не понять, — без боя он не отстанет!.. Биться же теперь, после половины зимы, когда у них нет рогов, было противно всем лосиным обычаям. Впрочем, делать было нечего: приходилось драться.
Глаза молодых лосей тоже начали гневно сверкать, и они, грозно встряхивая головами, выступили вперед, навстречу наглому чужаку. Удивленные сторожа стали поближе к воротам, полуприкрывши их, и один из них, торопливо проскочив наружу, побежал к строению, стоявшему в стороне под деревьями. Когда «Дядя Адам», огромный и невиданно черный, приблизился к стаду, коровы отошли в сторону и стояли там, спокойно поглядывая. Их хорошо кормили, и теперь они были равнодушны ко всему другому в ограниченных пределах их мира. Но бой — всегда бой, и если он состоится, они вполне готовы быть зрительницами.
Между тем великан кинулся на врагов. Одного за другим он сбил их с ног, и они покатились по земле, беспомощные, как новорожденные телята.
Такая полная и мгновенная победа, доказавшая его неоспоримое превосходство, должна бы была удовлетворить «Дядю Адама», но он рассвирепел. Пока побежденные быки пытались подняться на ноги, он бросился на ближайшего из них и стал безжалостно топтать его. Другой между тем встал и, спасая свою жизнь, ударился в бегство, охваченный страхом. Тогда победитель, оставив первую жертву, кинулся преследовать второго быка.
Страшен был вид этого черного гиганта, когда он, с стоявшей дыбом гривой, с вытянутой вперед шеей, с широко раскрытой пастью, с глазами, сверкавшими неукротимой яростью, несся вслед за беглецом огромными прыжками.
Еще мгновение, и он настиг бы свою жертву, но вдруг случилось что-то странное… На голову преследователя накинулась летящая петля, затянулась, свернула на сторону его шею и ударила его оземь так, что он чуть не лишился жизни. Пока его сильные легкие с хрипением пытались расшириться, чтобы вобрать в себя побольше живительного воздуха, налетели другие петли, обвившиеся вокруг его ног; и раньше, чем он пришел в себя настолько, чтобы оказать какое-нибудь сопротивление, он оказался уже надежно скрученным, не хуже того, как недавно спеленал его дядя Адам в снегах Согамока.
В таком виде его и оставили лежать, пока обе его избитые жертвы не были выгнаны прочь из загона. Им отвели другое, более скромное помещение. А черный великан был оставлен в самом лучшем и обширном загоне.
Люди, повалившие великана на землю, вернулись. Они бесцеремонно оттащили его к воротам, распутали связывавшие его веревки и скрылись раньше, чем он успел подняться на нош.
