Лось-2 - [34]

— Пропуск! — рявкнула она мне за спину.

— Прошу! — раздался позади спокойный голос, — Разрешите поинтересоваться, а почему вы не спросили пропуск у капитана?

— В-в-в…

— Ну-ну, голубушка, не надо! Вы же видите, на мне нет формы! — остерегаясь насажать заноз, я поднимался медленнее обычного, поэтому хорошо слышал ведущийся позади обмен фразами, — Так почему же?

— Капитана Лосяцкого я знаю в лицо, господин генерал!

— Капитан Лосяцкий? Интересная у меня, однако, компания на сегодня. Спасибо, голубушка!

Заметно шатающийся насест, обрешеченный и обшитый плексиглазом, на добрых пять метров возвышавшийся над зданием мукомольного цеха, пока пустовал — я оказался в нем первым.

— Здравия желаю, господин генерал! — обернулся я к поднимающемуся следом мужчине, названном генералом, узнавая в нем шпака, что так долго ехал на машине перед нами, — Разрешите представиться, капитан имперской безопасности Лосяцкий Михаил Анатольевич!

— Вольно, капитан! — доброжелательно кивнул мне появившийся в проеме сухощавый дедок в штатском, — Сегодня я в гражданском, можете обращаться просто — Петр Апполинарьевич, — от прозвучавших имени-отчества волосы на всех местах ощутимо привстали дыбом — "просто" Петр Апполинарьевич, он же генерал артиллерии в отставке князь Сомов, по совместительству еще являлся мужем и принцем-консортом императрицы Марии Четвертой. То есть совсем попросту — местным императором! Очень непубличная фигура, хотя по молодости, говорят, неплохо засветился в нескольких заварушках и был неоднократно отмечен наградами, из-за чего и стал женихом, а потом супругом будущей императрицы. По совсем непроверенным слухам — уточнить их кроме как у Серого мне не у кого, но и его я спрашивать о таком остерегался, — оставив ради нового брака молодую беременную жену.

— Не ожидали? — косо усмехнулся почетный пенсионер всея Руси, любуясь переменой красок на моем лице.

— Так точно! — браво отрапортовал я, еще сильнее вытянувшись в стойке смирно ("не ожидал" — это слишком мягко, я охерел!)

— Оставьте! — небрежно махнул на меня рукой Сомов, оборачиваясь к застекленной стене будки, — Мы с вами оба в отставке, и можем беседовать без этих армейских формальностей! — прикипев к стеклу, он поинтересовался, — Вы уже не первый раз наблюдаете тварей, что скажете?

Мысль, что одной его внучке я отказал, зато вполне возможно переспал с другой (присутствие в свите императрицы, разорванная помолвка с Забелиным, фамильярно называющем правительницу "тетей Машей", да и озвученная фамилия "Царева" как бы намекали), приморозила язык. И ведь тут даже не знаешь, какая из зол хуже! Но, то ли за сегодняшний день я устал переживать и волноваться, то ли еще что, но накрывшее оцепенение почти сразу отпустило. К тому же вспомнилось, как вызвали на ковер к начальнику училища аккурат после того, как переспал с его любимой дочуркой (между прочим, инициатива отнюдь не моя была!) — вот там был ужас так ужас!

Отмерев, вслед за князем перевел внимание на задний двор завода, где сейчас едва заметно сияла арка окна с рассредоточенными впереди нее всадниками:

— Глад мелковат.

— Мелковат, да не прост! — возразил мне генерал в отставке, — Такие мелкие обычно шустрее и злы немилосердно!

— Слово "милосердно", по-моему, вообще неприменимо к всадникам.

— Поддерживаю. И все же — вы с такими сталкивались?

— Нет, ваше превосходительство!

Нового предложения обращаться запросто не поступило, давая понять, что тон выбран правильный — официально, но без подобострастия.

— Тогда запоминайте: сразу после начала поединка он отпрыгивает вправо! Оттого и стоят они обычно крайними в шеренге. Боковое зрение на левую сторону у них развито гораздо хуже, поэтому подловить их всегда стремятся слева, — теперь я замер не от близости правящей фигуры, а предельно внимательно вслушиваясь в каждое слово — того, что говорил сейчас генерал, инструкторы нам не рассказывали, — Зато, в отличие от более крупных собратьев, недостаток зрения у них компенсируется повышенной скоростью и ловкостью. Вот увидите сейчас, сколько проблем он доставит своей противнице!

— Если он быстрее, то скорее всего легче? Броня тоньше?

— Соображаете! — одобрительно кивнул мне собеседник, отвлекаясь от вида за стеклом и переводя внимание на меня, — Но не обольщайтесь: тоньше, не значит хуже! Обратите внимание на цвет чешуи на шее.

— Простите, но разницы не вижу…

— Значит, вы их еще не столько повидали, чтобы чувствовать разницу! — заявил Сомов, втаптывая мое самомнение в грязь, — Ничего! На четвертом или пятом десятке окон научитесь эту разницу видеть! — и он снова обратил взор на заметаемый поземкой и мучной пылью пятачок двора, — У него на шее чешуя отливает синим. Несильно, иной раз эти переливы даже не замечают, особенно плохо они заметны при солнечном свете, поэтому всегда перед поединком запрашивайте фотографии — на снимках они лучше видны!

Увлеченный разговором я едва обратил внимание, как вслед за генералом в наблюдательный пункт просочились еще три женщины гренадерского роста. И одна из них на повелительный жест князя протянула нам развернутую папку, демонстрируя кучку еще липких от раствора криво нарезанных карточек, где синюшный оттенок шеи Глада действительно сильнее бросался в глаза.