Лоргар. Носитель Слова - [11]

В знак понимания Найро кивнул и дотронулся кулаком до своего лба.

— Я стану рабом, мой господин? — спросил ребенок. Как и прежде, это удивительное создание казалось скорее заинтересованным, чем испуганным, возмущенным или растерянным.

— Вот первый из аспектов Истины, который тебе нужно понять, Лоргар, — сказал Кор Фаэрон. Он сложил два пальца, как для благословления, но указал ими в небеса, на бледный диск солнца, видимый сквозь тканевый навес. — Все мы — рабы под взором Сил.

1 4 3

Пока воины Аксаты заканчивали зачистку Отвергнутых, пастырь спустился в свои покои и вернулся к научным занятиям. Найро, оторвавшись на минутку от многочисленных трудов, нашел глазами Лоргара; тот, стоя на ящике у борта, наблюдал за казнями и разграблением. В простом светлом халате послушника Завета, открывавшем руки с золотистой кожей, ребенок выглядел совсем маленьким. Когда с него сняли головной платок, он оказался совершенно безволосым. Сейчас, несмотря на тень от навеса, лоб мальчика блестел от пота.

Кровь номадов впитывалась в барханы, привлекая падальщиков. Трупоястребы спускались к убитым, паря на восходящих потоках воздуха; под ногами Верных-наемников шевелился и вспучивался песок, указывая на приближение подземных всеядников. Лоргар словно бы не замечал этой активности: он то и дело переводил взгляд с одного человека на другого, очень недолго изучая каждого из них.

Найро, держа в руке наждачный брусок, пересек палубу и принялся обрабатывать доски корпуса рядом с мальчиком, круговыми движениями счищая с них потрескавшуюся краску. Хотя жестокое искоренение Отвергнутых еще продолжалось и на борту храма находилась лишь горстка хозяйских стражников, раб обратился к ребенку шепотом:

— На что ты смотришь, Лоргар?

— На все, Найро, — не оборачиваясь, серьезно ответил тот. — Я стараюсь уловить каждую мелочь, но их слишком много.

— Какие мелочи? И откуда ты знаешь мое имя? Господин не представил меня.

— Я слышал ваши разговоры на подходе к лагерю, как и все, что произнесли на борту после моего прибытия. Мне известны все названные вами имена, хотя я еще не до конца соотнес их с людьми. Вот… — Мальчик указал на картассийку в лагере, носившую плотно облегающий пурпурный колет и черные гетры. В ее волосы были вплетены десятки шелковых ленточек тех же цветов. Женщина грузила похищенные драгоценности на песчаные сани. — Ее зовут Артарас. Она часто ругается и постоянно поглядывает вон на ту ктолличку по имени Коршад — хочет овладеть ею даже сильнее, чем этими самоцветами. Также о теле Коршад много болтает некий Фаббас, но он находится в трюме, и пока я его не встречал.

— Ты видишь и слышишь все это? — Не удержавшись, Найро с изумлением уставился на Лоргара. — Да ты словно заглядываешь им в сердца… в души.

— Разве такое возможно? — Ребенок заинтересованно посмотрел на раба. — Я воспринимаю только колебания звука и света. Неужели можно заглянуть в душу?

— Думаю, да, — ответил невольник. — В тебе ведь есть нечто, ослепившее нас.

— Не знаю… — печально сказал мальчик. — Отвергнутые говорили, что я — водный дар, Кор Фаэрон считает, что я связан с Силами.

— Правда?

— Я слышу его бормотание в каюте у нас под ногами, — пояснил Лоргар. — Сейчас он молчит, только дышит.

— Наверное, читает, — предположил Найро. — Ищет вдохновения в книгах.

— А его книги объяснят, что я такое? Кор Фаэрон обещал научить меня Истине. Мне кажется, это значит, что я познаю себя. Пока мне ведомо только одно: я не человеческое дитя. Младенцы Отвергнутых отличались от меня.

— У Завета много учений и предсказаний. В наших историях о пророках сокрыты послания от Сил, и тот, кто сумеет разгадать их значение, станет Носителем Слова.

Лоргар ничего не ответил и вновь повернулся к становищу кочевников, однако раб заметил, что теперь мальчик рассматривает лица новообращенных солдат, чуть сдвинув брови.

1 4 4

С наступлением дремочи караван направился дальше в пустыню, оставив позади тела номадов. Пастырь, взволнованный своим открытием, не выходил из каюты, пытаясь проникнуть в смысл находки при помощи молитв и медитаций. Беспощадная жара долгодня постепенно спадала на протяжении яви-подъема и яви-главной последня. Когда закончился очередной перерыв на сон, путники начали готовиться к сумерице, на приближение которой указало ослабление ветров, дувших из далеких земель. Паруса передвижной церкви безжизненно повисли на мачтах и поперечинах.

В миг последнего дуновения самума, словно бы возвестившего о переходе яви-подъема в явь-главную, Кор Фаэрон поднялся по трапу с нижней палубы. Он взглянул на заходящее солнце, прикрывая глаза ладонью. В другой руке он держал окованный бронзой том.

Красные вымпелы на марсах впередсмотрящих означали, что горизонт чист. Ответные флажки того же цвета трепетали на шестах эскортных машин.

По кивку проповедника слуги включили громкоговорители, и трескучий сигнал призвал Верных на закатную мессу. Наземные яхты заученными маневрами приблизились к мобильному храму, пока колосс ворчал, останавливая двигатели, и огрызался скрипом тормозов и скрежетом передач. Следом подтянулись колесницы, багги и трициклы, расположившиеся овальным бивачным построениемвокруг транспорта духовного владыки каравана.