Лоренцо Великолепный - [57]

Джулиано пытался выяснить, чего так опасается старший брат, почему его волнует пребывание папского племянника во Флоренции, разве в городе не бывает столь же многолюдно по праздникам?

После приема у Пацци в Монтуги Лоренцо оказался вынужден устроить ответный праздник во Фьезоле. Вот туда-то он и не брал с собой Джулиано, как, впрочем, и Лукрецию, и Клариче с детьми. Лукреция не была против, но не понимала такой осторожности, как и Джулиано. Если уж бояться всех в собственном доме, то лучше уехать жить в Муджелло и не показываться во Флоренции.

– Ты скоро спать в кольчуге будешь и нас всех заставишь. Почему ты их так боишься?! Мы в опасности?

– Джулиано, это война!

– Что?

– Почему вы все так слепы? – В голосе Лоренцо послышались нотки отчаяния. – Ты когда-нибудь видел, чтобы кардиналы путешествовали с такой огромной свитой?

– Но он же внучатый племянник папы…

– И потому свита этого юнца больше похожа на кондотьеров в рясах?

Джулиано невольно хихикнул:

– Да уж, кардинальским монахам не повезло с рожами, все как на подбор бандитские.

– Они и есть бандиты. У всех кольчуги под рясами и кинжалы в рукавах. И зачем здесь Монтесекко? Франческо Пацци вдруг вернулся из Рима, Бандини приехал из Венеции. Все змеи папы Сикста собрались во Флоренции.

– Может, ты и прав, брат, но если они поймут, что мы боимся, то получится еще хуже.

– Я не боюсь, а опасаюсь. Потому и держу тебя дома, чтобы мы не оказались в их руках вдвоем.

Джулиано усомнился:

– Ты думаешь, они вместе? Все Пацци вместе с папой Сикстом?

Лукреция невольно улыбнулась, в темноте она не видела лица сыновей, но вполне представляла, как Джулиано морщит нос, он всегда так делал, если сомневался или ему что-то не нравилось.

– В Риме в Апостольском дворце сидит огромный черный паук, паутина от которого тянется во все города Италии. Он желает дергать за ниточки, заставляя остальных поступать по своей воле. Тем, кто не подчиняется, бывает плохо. Венеция и Милан уже пострадали, боюсь, пришла очередь Флоренции. Иначе почему армия Монтефельтро стоит у наших границ, тоже провожает кардинала?

– Но Монтефельтро друг… – не очень уверенно возразил младший брат.

Старший в ответ фыркнул:

– Этот друг убеждал Галеаццо не доверять мне.

– Галеаццо убит, – осторожно напомнил Джулиано. – Как Монтефельтро мог его предупреждать? И откуда тебе это известно?

– Неважно. Галеаццо убит, Милану не до Флоренции. Всем не до Флоренции, мы одни, и паутина затягивается. То-то Пацци засуетились, вон как старый Якопо старается завоевать всеобщую любовь.

– Зачем ему это?

Лоренцо вздохнул:

– Джулиано, я понимаю, что тебя не интересуют никакие дела, кроме любовных, но сейчас придется очнуться. Пацци дали папе Сиксту денег, и теперь они папские банкиры. Риму нужно заменить Медичи на Пацци и во Флоренции тоже.

– Но флорентинцы любят тебя, они ни за что не согласятся на такую замену.

– Их никто и спрашивать не будет. Нас могут попытаться просто убить. Ты слишком горяч и способен вытащить оружие из-за мелочи. Нужно вытерпеть весь этот визит, не дать ни единого повода для нападения, а потом я их всех просто уничтожу, этих Пацци. И против папы есть оружие. Но сейчас терпи.

На некоторое время воцарилось молчание, было слышно, как на Понте Веккьо стража разгоняет пьяниц, видно, решивших поживиться в лавке на мосту. Журчала вода в фонтане, издалека доносились музыка и женский смех… В такой мирной апрельской ночи не верилось, что семья в опасности, что в любую минуту может случиться беда. Но все трое – и беседовавшие братья, и невольно подслушивающая их мать – знали, что это так. Слишком много признаков надвигающейся беды вокруг, слишком накален воздух, пропитан ядом, звоном оружия и недобрыми взглядами.

– Завтра я поеду готовить праздник, а ты увезешь маму и Клариче с детьми в Кареджи. И останешься там, пока эта компания не покинет Флоренцию.

– Мама и Клариче пусть едут, а я останусь здесь. Негоже мужчине удирать, и я не брошу тебя одного, Лоренцо.

Он явно хотел добавить еще что-то, но не стал.

Старший брат чуть помолчал, потом вздохнул:

– Хорошо. Отправь с ними большую охрану, не жалей людей. Скажем, что врач посоветовал Клариче до родов пожить за городом, а маме нужно отдохнуть. И что детям тоже полезен свежий воздух. Послезавтра утром я вернусь, а в понедельник незваные гости намерены отправиться дальше. Эту пасхальную неделю я надолго запомню, лицо сводит от вынужденной улыбки, – ворчал Лоренцо.

Вот, значит, что он решил – отправить женщин и детей в Кареджи, а самим остаться? Лукреция не могла не согласиться, что это очень разумно, задевало только, что сын не посоветовался с ней. В семье привыкли, что все серьезные решения принимаются с ведома матери, но в последнее время Лоренцо стал скрытен. Это все его тень – Паоло.

Лукреции не нравился такой защитник, вид бандитский, с его появлением Лоренцо стал исчезать и появляться словно тень, не объясняя, где бывал и что делал. Конечно, от главы семьи и отца пятерых детей смешно требовать отчет, да Лоренцо и раньше мало времени проводил дома. Но раньше мать была уверена, что сын развлекается, а теперь почему-то точно знала, что нет.