Лорд воронов - [12]

— С этого дня начинается новая фаза войны. Нас мало по сравнению с противостоящей нам мощью, но мы обладаем оружием, о котором Гор может только мечтать. Мы служим Императору, а не самим себе, и это придает нам силы, превосходящие все, чем могут похвастать ничтожные предатели. Эта сила даст нам союзников — тысячи, миллионы, миллиарды. Человечество не заслуживает того, чтобы им правил тиран, и — как бы ни старались Несущие Слово, называя его новым Императором — архипредателю на скрыть своего истинного обличья. Его последователи — звери и дегенераты, захватывающие и порабощающие всякого, кто слабее их.

Коракс посмотрел на Бранна, Агапито и Аренди.

— Что такое слабость?

— Иллюзия, — ответил Бранн, с улыбкой повторив слова примарха, сказанные им еще в дни Ликейского восстания. — Это клеймо, которым предатели метят своих жертв. Только те, кто верит в ложь, кто отказывается верить в свою силу, действительно слабы.

— А что такое сила?

— Истинная сила исходит из понимания того, что собственная значимость зависит от значимости всех остальных, — сказал Аренди. Прошло немного времени после того, как прибыли он и остальные выжившие из гвардии примарха, но к нему постепенно возвращалась былые силы. Его лицо стало полнее, глаза ярче, кожа более гладкой. — Она связывает нас узами и позволяет действовать сообща ради достижения единой цели.

Кивая, Коракс обвел взглядом сидевших за столом. Многие казались не убежденными, но этого следовало ожидать.

— Вы сомневаетесь, что в нашем сломленном состоянии мы можем чего-либо достигнуть, — мягко произнес примарх. Он выбрал одного из Железных Рук, предплечья и верхняя часть тела которого были заменены аугментикой и бионикой. — Касдар, ты — результат работы многих рук, верно?

— Бессчетны рабочие в кузницах, что выплавили металл для моих протезов, и бессчетны те, кто работал со сварочными аппаратами и тепловыделяющими элементами, дабы сотворить сложное сплетение нервов и проводов, подсоединенных к моему разуму, — легионер вытянул когтистую ладонь и, вращая крошечными шестеренками в сочленениях рук, сложил искусственные пальцы в кулак. — Но все они направляются моей волей.

— Тысячи отдельных деталей, с разными целями и ценностью, действуют сообща под контролем единого разума, — сказал Коракс. — Мы поступим так же. Машина, организм. Из многих деталей, действующих по отдельности, но незримо и беззвучно связанных общей целью и мыслью. Я не прошу вас поклясться мне в верности, ибо нет большей клятвы, чем ваши деяния во имя Императора. Я не прошу от вас стать Гвардейцами Ворона, ибо вас породила кровь других отцов и обряды других миров. Каждый из вас тот, кто он есть, личность, но вместе, неразделимо, мы станем чем-то большим.

Дамастор Киил, еще один воин Железных Рук, поднялся с места и посмотрел на Коракса, прося разрешения взять слово. Примарх кивнул ему.

— Я уважаю вашу отвагу, лорд Коракс, как и любой присутствующий здесь, — лицо Киила по большей части состояло из металла и керамики, блестевшей в освещении зала. Только левый глаз и ухо оставались из плоти, с которой он родился. — Я ответил на ваш астропатический зов, чтобы вновь стоять вместе со своими братьями, и я горжусь тем, что сижу за этим столом вместе с вами, а также теми, кто сейчас находится в каютах и на других кораблях. Но гордости и решительности недостаточно, чтобы побеждать в битвах. Вы сами сказали, что от Гвардии Ворона осталось всего несколько тысяч воинов. Возможно, еще пару сотен вам удалось собрать из ближайших систем и секторов. Даже если бы у нас были корабли, оружие, снаряжение, танки и полные арсеналы, нам не хватит воинов, чтобы сразиться даже с самыми мелкими флотилиями предателей, идущими к Терре. Единственная наша надежда в том, чтобы присоединиться к обороне, прежде чем силы Гора осадят Солнечную систему.

Киил сел обратно, получив от других собравшихся одобрительные кивки и взгляды. Бранн бросил взгляд на примарха, намереваясь отчитать легионера, но Коракс остановил его поднятой рукой. Он указал на капитана Норица.

— Твои братья по стене ждут тебя в Имперском Дворце, капитан. Ты желаешь вернуться к лорду Дорну и ждать атаки войск Гора?

Капитан, казалось, не знал что ответить. Он провел пятерней по коротким волосам и, сжав кулаки, поднял глаза. Нориц посмотрел сначала на Коракса, затем на Киила, и снова на примарха.

— Да, — ответил он с извиняющимся кивком. — Я всем сердцем хочу стоять с избранными Императора на стенах величайшей крепости в галактике.

— Спасибо, капитан.

Коракс обернулся влево, туда, где молча сидел Аркат, внимательно слушавший все, о чем шла речь.

— Как представитель кустодиев, в обязанности которых вменяется всегда пребывать подле Императора, что скажешь ты? Возвращаться ли нам на Терру?

— По воле Императора и Малкадора я оставил Терру вместе с тобой, Лорд Коракс. Сначала я сомневался в том, сумеем ли мы совершить что-то с горсткой воинов, но оказался неправ. Здесь наша борьба также служит защите Терры.

— Там, где есть притеснения, всегда будет непокорство, неважно, как сильно угнетено население, — произнес Коракс. — Легионес Астартес никогда не славились милосердием, особенно к тем, кому они несли согласие на острие меча. Но мы никогда не были тиранами, даже худшие из нас, до того времени, пока Гор не отвернулся от всех своих клятв. Я привел вас на Скарато не из прихоти. Здесь можно постигнуть урок не только в партизанской борьбе, но и в том, как одержать победу над превосходящим врагом, используя в качестве оружия сердца и разумы. Всякий мир, в котором предатели удерживают власть под угрозой меча и пистолета — наша цель. Пару воинов, даже единственный легионер, могут воспламенить восстание, которое способно задержать или втянуть в себя сотни предателей.