Лорд Хорнблауэр - [36]

— Привестись к ветру! — сказал он рулевому. Прошло несколько мучительных секунд, пока он старался подвести «Флейм» к молу как можно быстрее, но не причинив, в то же время, серьезных повреждений. Бриг притерся к стенке со скрипом и скрежетом, кранцы застонали, словно испуская дух. Хорнблауэр (со шпагой, шляпой с перьями, эполетами и прочим) запрыгнул на фальшборт, а оттуда — на мол. Ему некогда было оглядываться вокруг, но он не сомневался, что «Порта Коэльи» бросила якорь, готовая прийти на помощь в случае необходимости, и что «Нонсач» в свою очередь приближается к молу, с морскими пехотинцами, готовыми к высадке. Он зашагал по молу, сердце его стучало. Вот первая батарея, жерла орудий выглядывают из амбразур. У пушек заметно было движение, другие люди бежали к батарее из находящейся за ней караулки. Достигнув края рва, он поднял левую руку, чтобы привлечь внимание орудийной прислуги.

— Где ваш офицер? — закричал Хорнблауэр.

Последовала минутная пауза, потом молодой человек в сине-красном мундире артиллериста запрыгнул на парапет.

— Что вам нужно? — спросил он.

— Прикажите своим людям не открывать огонь, — сказал Хорнблауэр. — Разве вы не получили новые приказы?

— Новые приказы? — неуверенно переспросил офицер.

Хорнблауэр изобразил раздражение.

— Отзовите ваших людей от пушек, — заявил он, — в противном случае может случиться пренеприятнейший инцидент.

— Но месье… — артиллерийский лейтенант указал на мол. Хорнблауэр теперь имел возможность бросить взгляд назад, и посмотрел в указанном направлении. То, что он увидел, заставило его сердце биться еще быстрее от радости. У мола стоял «Нонсач», «Камилла» уже готовилась пристать, но, что еще важнее, на пристани строилась мощная колонна одетых в красные куртки солдат. Одна ее часть во главе с офицером уже направлялась к ним быстрым шагом, с мушкетами, взятыми на плечо.

— Немедленно пошлите человека на следующую батарею, — сказал Хорнблауэр, — чтобы убедиться, что ее командир все понял.

— Но месье…

Хорнблауэр топнул ногой от нетерпения. Он слышал ритмичную поступь морских пехотинцев, и делал им знаки спрятанной за спину рукой.

Они промаршировали мимо него.

— Равнение налево! — приказал их командир, отдавая честь французскому офицеру. Этот жест вежливости лишил француза остатков решимости, так что очередной протест замер на его губах. Отряд морских пехотинцев принял влево, огибая батарею с фланга по самому краю сухого рва. Хорнблауэр не сводил глаз с юного француза на парапете, но представлял, что происходит сейчас на батарее. Задние ворота были открыты, и пехотинцы вошли через них, по-прежнему колонной по четыре, и по-прежнему держа мушкеты на плече. Вот они среди орудий, оттесняют прислугу, вырывая из рук горящие пальники. Молодой офицер в отчаянии заламывал руки.

— Все хорошо, что хорошо кончается, месье, — сказал Хорнблауэр. — Мог произойти весьма пренеприятный инцидент.

Теперь у него появилась возможность оценить обстановку. Другой отряд морской пехоты быстрым шагом двигался к следующей батарее. Прочие подразделения, моряки и пехота, направлялись к тем стратегическим пунктам, которые он определил им в приказах. К нему спешил Браун, с натугой одолевая подъем.

Цоканье подков заставило его обернуться снова: к ним галопом подлетел верховой французский офицер. Он натянул поводья, и лошадь остановилась, подняв фонтанчики гравия.

— Что все это значит? — спросил француз. — Что здесь происходит?

— Очевидно, что до вас не успели дойти новости, месье, — сказал Хорнблауэр. — Величайшие новости, которые знала Франция за последние двадцать лет.

— Что такое?

— Бонапарт больше не у власти, — произнес Хорнблауэр. — Да здравствует король!

Это были магические слова, слова, подобные древнему заклинанию или заклятию. Ни единый человек на всем пространстве Империи не осмеливался сказать «Vive le Roi!»[19]с 1792 года. У конного офицер отвисла челюсть.

— Это ложь! — закричал он, придя в себя. — Император правит.

Он оглянулся и подобрал поводья, собираясь ускакать прочь.

— Остановите его, Браун! — скомандовал Хорнблауэр.

Браун ринулся вперед, ухватил своими мощными руками ногу офицера и одним рывком вытащил его из седла. Хорнблауэр как раз во время схватил поводья, не дав лошади умчаться прочь. Браун обежал ее вокруг и вытащил ноги упавшего офицера из стремян.

— Мне нужна ваша лошадь, сэр, — сказал Хорнблауэр.

Он продел ногу в стремя и неуклюже вскарабкался в седло. Испуганное животное взбрыкнуло, и едва не сбросило его, однако он выгнулся в седле, с помощью поводьев повернул голову лошади в другую сторону, и позволил ей сумасшедшим галопом помчаться к другой батарее. Его украшенную перьями шляпу снесло, шпага и эполеты подпрыгивали и звякали, пока он старался удержаться в седле. Он промчался сквозь отряд морских пехотинцев, слушая, как те приветствуют его, и сумел остановить несущуюся лошадь прямо у края рва. Ему в голову пришла новая идея, он объехал батарею кругом и оказался у главных ворот.

— Открывайте, — закричал он, — именем короля!

Это было магическое слово. Раздался лязг засова, и верхняя створка массивной дубовой двери открылась. Оттуда на него уставились две изумленные физиономии. За ними он увидел нацеленный мушкет — возможно, он принадлежал какому-то фанатику-бонапартисту, а может быть, кому-то, кто не так легко поддается внушению.