Лорд Галифакс: Святой Лис - [2]

При работе над этим изданием я опиралась в первую очередь на документальные свидетельства эпохи: архивные документы, письма, дневники11 и воспоминания самого Галифакса, а также его непосредственного окружения12. Источники эти мало знакомы отечественному читателю, они практически не переиздаются даже в Британии, не переведены на русский язык, поэтому мне пришлось взять на себя смелость заняться их переводом. За редким исключением13 до сих пор в России были представлены только книги, основанные на трудах Уинстона Черчилля и придерживающиеся его точки зрения – они весьма спорны и дают однобокое, зачастую противоречащее действительности представление тех не таких уж и далеких, но поистине роковых лет. О том, как «лисьей поступью» прошелся по ним лорд Галифакс и чего это стоило человечеству, будет рассказано в этой книге.

Моргана Девлин

Январь 2020,

Москва

Глава 1 Йоркшир (1881–1910)

«Об этой атмосфере можно было бы многое рассказать у современного психолога».

(Fulness of Days. P. 19)

Эдвард Фредерик Линдли Вуд родился накануне Пасхи 16 апреля 1881 г. в замке своего деда по материнской линии графа Девона – Паудерхем. Матушка нашего Эдварда, леди Агнес Кортни, была младшей дочерью графа и после того, как он овдовел, присматривала за отцом в фамильном поместье, вместе со своей семьей наслаждаясь красотами южной Англии.

Род Кортни брал свое начало во Франции, и его представители нажили немалую часть славы и внушительного состояния в крестовых походах. Породнившиеся с ними Вуды имели менее доблестную репутацию (хотя и у них случались громкие истории вроде казни за измену родине по религиозным соображениям). Но тем не менее Вуды были одной из знаменитых «великих семей Севера». Они неизменно гордились, что, в отличие от пришлых Кортни, корни их родовой ветви находятся в британской, а еще точнее – йоркширской земле. Поэтому Вуды считались более почтенным родом, чем Кортни, хотя те, вне всякого сомнения, были богаче.

Чтобы более не утомлять читателей тонкостями аристократических родословных, скажем только, что оба деда Эдварда – и граф Девон, и виконт Галифакс – были политиками. Первый – консерватором, второй – либералом, одним из «любимых министров» королевы Виктории14. А вот его старший сын, отец Эдварда, с политикой свою жизнь решил не связывать: «Этот странный человек <…> был настолько глубоко религиозен, что иногда полагал, что его истинное предназначение – быть священником. Преданность англо-католичеству стала центральной темой его существования, руководила всеми его принципами, была его путеводной звездой»15.

Чарльз Вуд, как и полагается наследнику богатого аристократического рода, получил классическое образование сначала в Итоне, а после в Оксфорде (колледж Ориел). Именно там он подпал под вторую волну Оксфордского движения16 и был настолько увлечен богословом, профессором Эдвардом Пьюзи, что решил не продолжать дело отца, тем более что политика вигов тогда шла вразрез с интересами церкви.

В 1866 г. Вуд уехал в Лондон, чтобы стать волонтером при госпитале и помогать лечить больных во время эпидемии холеры. В 1868 г. он стал президентом Английского церковного союза17 в возрасте 29 лет и сохранял эту должность до 1919 г. Вуд неоднократно ездил в Ватикан, настаивая на том, чтобы англиканская церковь была признана третьей ветвью наряду с римской и православной церквями. В отличие от видного участника Оксфордского движения кардинала Ньюмана, которого канонизировал папа Франциск осенью 2019 г., Чарльз Вуд не поддался искушению принять романское католичество и до конца дней был верен именно англиканскому католицизму.

Но, несмотря на такую приверженность вере, Вуд вовсе не являл собой классический портрет набожного христианина, смиренного и благостного. Он был человеком крайностей: жестокий, далеко не всегда чувствующий эмоции других, но чрезвычайно ценящий семейную любовь; гневливый, бьющий слуг, но после тут же награждающий их новыми сапогами или совереном; с черным, жутким чувством юмора, от которого порой страдали его родные, черствый и безразличный к здоровью собственных детей, но внутренне глубоко расположенный к благу. Его образ скорее ближе к средневековому немецкому барону буйного нрава, нежели холодному английскому аристократу.

Тем не менее традиции – эта руководящая черта викторианской аристократии – были, так же как и религия, основной составляющей частью Чарльза Вуда. Эти традиции хорошо известны читателям по книгам и художественным фильмам об эпохе: прогулки на торфяных болотах, охота на лис, чопорные ужины в величественных залах родовых поместий, сигара и шерри у камина, любимая собака у ног, чтение Вальтера Скотта и рассказы о приведениях, которые играли в жизни Вуда самую удивительную роль. В такой атмосфере и появился на свет самый младший и последний из шести детей четы Агнес и Чарльза Вудов – Эдвард, который ввиду очередности рождения вряд ли мог претендовать на фамильные титулы и значительную часть наследства.

«Самый прекрасный ребенок, которого вы когда-либо видели, правда, довольно огромный»18, – так характеризовал своего новорожденного сына Вуд. Генетические отклонения – спутники многих аристократических династий – сказались на Эдварде сразу. Он был куда больше своих сверстников, что с возрастом отразилось в очень высоком росте и позволило Андрею Громыко дразнить его в Вашингтоне «каланчой»