Лорд Джон и суккуб - [20]

Его поташнивало. Он налил себе из графина сливянки, и она успокоила его желудок, а заодно и разум.

Попивая наливку, Грей постарался сосредоточиться на менее интимных сторонах своего положения.

Открытия Тома представили вещи в новом и весьма интересном свете. Если Грей когда-либо верил в суккуба — а у него хватало честности припомнить некоторые моменты на кладбище и в коридорах замка, — то теперь он разуверился полностью.

Попытка похитить ребенка была, несомненно, делом рук человеческих, а обнаружившая связь между двумя Кёнигами — пропавшей нянькой и ее покойным мужем — ясно указывала на непосредственное отношение смерти рядового Кёнига к этому делу, как бы хитро ни была эта смерть обставлена.

Грей лишился отца в двенадцатилетнем возрасте, но тот успел передать сыновьям свою приверженность к философии здравого смысла. Помимо концепции бритвы Оккама[5] отец исповедовал также доктрину Cui bono — кому это выгодно?

Ответ напрашивался сам собой: княгине Луизе. Если предположить; что слухи верны и Кёниг действительно был отцом маленького Зигфрида, то возвращение Кёнига и толки, вызванные его сходством с мальчиком, для княгини были крайне нежелательны.

Грей не знал германских законов относительно отцовства. В Англии ребенок, рожденный в законном браке, считался отпрыском мужа, даже если каждая собака знала, что жена ему изменяет. Таким образом обзавелись детьми несколько знакомых Грею джентльменов, ни разу, как Грей доподлинно знал, не деливших ложе со своими супругами. Может быть, и Стефан тоже?..

Грей поймал эту мысль за шиворот и отшвырнул прочь. Мальчик, если миниатюра не лжет, — копия Стефана. Хотя живописец мог, конечно, придать желаемое сходство, чтобы угодить заказчику…

От выпитого залпом стакана у Грея захватило дух и зазвенело в ушах.

— Кёниг, — твердо сказал он вслух. Вне зависимости от достоверности слухов (Грей, поцеловавшись с княгиней, склонялся к мысли, что они достоверны; эта дама не из стыдливых фиалок) и оттого, могло ли появление Кёнига лишить Зиги его законных прав, присутствие Кёнига здесь определенно не устраивало княгиню.

Настолько ли не устраивало, чтобы лишить его жизни?

Кёниг и так здесь бы не задержался. Через неделю или через месяц его полк покинул бы город. Быть может, случилось что-то, из-за чего Кёнига понадобилось убрать незамедлительно? Возможно, Кёниг сам не знал, чей сын Зигфрид, — но затем, побывав в замке и увидев, как мальчик похож на него, стал вымогать у княгини деньги или услуги?

И наконец, чтобы замкнуть круг — не была ли вся история с суккубом выдумана для того, чтобы прикрыть убийство Кёнига? Если да, то откуда она пошла? Эта басня завладела воображением и военных, и горожан, а после смерти Кёнига посеяла в городе настоящую панику — но что послужило ее источником?

Грей временно отставил этот вопрос, поскольку найти Рациональный ответ на него не представлялось возможным. Что же до смерти солдата…

Он мог без особого труда допустить, что к ней причастна княгиня Луиза: он уже замечал, что женщины не ведают милосердия, когда что-то грозит их детям. Но не могла же княгиня явиться к Кёнигу на квартиру и умертвить его собственными лилейными ручками!

Кто же в таком случае это сделал? Скорее всего человек, глубоко преданный княгине. И не обязательно из замка, если подумать как следует. Гундвиц не столь велик и порочен, как Лондон, но и здесь могут быть свои темные личности, способные в крайнем случае и на убийство — если это действительно было убийство, напомнил себе Грей. Нельзя терять из виду и другую гипотезу.

И еще. Если убийцу к Кёнигу послала княгиня и она же пустила слух о суккубе, что за ведьма в таком случае побывала в комнате Зиги? В самом ли деле кто-то пытался похитить ребенка? Рядовой Кёниг к этому времени был уже мертв — стало быть, он вне подозрений.

Грей запустил руку в волосы и потер голову, чтобы лучше думалось.

Что за человек мог быть предан княгине до такой степени? Ее дворецкий? Стефан?

Грей сморщился, однако додумал эту мысль до конца. Нет. Стефан ни при каких обстоятельствах не пошел бы на убийство одного из своих людей. Грей мог сомневаться во многом относительно ландграфа фон Эрдберга, но только не в его чести.

Это вернуло Грея к тому, как княгиня вела себя с ним самим. Только ли увлечение руководило ею? Грей при всей своей скромности не мог не признать, что он не лишен обаяния и нравится женщинам — но если княгиня действительно приложила руку к убийству, она, возможно, обольщала его для отвода глаз. Могла быть также и другая причина…

Одно из следствий Оккамова принципа, выведенное самим Греем, гласило, что зачастую результат какого-либо действия является также и целью этого действия.

Результатом встречи в коридоре явилось то, что Стефан фон Намцен застал его в объятиях княгини и был значительно раздражен этим открытием.

Быть может, Луиза попросту хотела заставить Стефана ее ревновать?

И если Стефан в самом деле приревновал, то кого?

В комнате сделалось невыносимо душно, и Грей подошел к окну, чтобы отпереть ставни. Полная желтая луна стояла низко над темными полями, освещая грифельные крыши Гундвица и палатки британского лагеря.